Утром позвонила Джульетта и поинтересовалась, как дела с заказами для ее английских друзей. Флейм успокоила прабабушку, сказав, что уже закончила три эскиза из пяти. Она придумала оригинальное ожерелье из сапфиров и бриллиантов для графини Вейн, серьги из черного жемчуга для миссис Франсес де Уитт, которая, несмотря на имя, оказалась настоящей англичанкой, и брошь для леди Элспет Эстрем. Два других эскиза тоже почти готовы, и в ближайшие дни она пошлет их клиенткам. Трем первым заказчикам рисунки понравились, они обещали, что ювелиры выполнят все в точности. Флейм поверила в их искренность, но теперь вдруг уверенность эта куда-то подевалась. Может быть, они хвалили ее работы только потому, что она была любимицей Джульетты?

Отбросив неприятные мысли, девушка вновь попыталась сосредоточиться на экскурсии. Они проплывали мимо Тауэра, или, как сказал гид, голос которого она слышала в наушниках, Кровавой Башни.

Флейм вздрогнула. Сколько королей и королев обезглавлены за этими древними стенами! Она снова подумала о Равенскрофте. Ненавистном для матери месте. Сейчас там живет Роджер, добрый, нежный человек, о котором без устали говорит Франческа, которого она любила и продолжает любить, несмотря на то, что он брат страшного человека, ее первого мужа. Частный детектив, нанятый наблюдать за Джастином, сообщал Франческе и о Роджере. Кажется, он вполне счастлив. Франческе было приятно, что сын не поместил дядю в какое-нибудь заведение. Приятно ей было и то, что портрет Роджера, написанный ею много лет назад, все еще жив. История о том, как этот портрет каждое утро оказывается в другой комнате, уже превратилась в легенду; ее рассказывают в деревнях по всей долине. Стало быть, Джастин не уничтожил портрет. Могло ли это предвещать хоть что-то хорошее? Флейм надеялась, что да.

Она знала об успехах Джастина в «Альционе». Джульетта, у которой шпионы были повсюду, сказала внучке, что, очень возможно, именно «Альциона» и получит заказ Софии ди Маджори. Как это было бы прекрасно! Тогда Флейм смогла бы сделать рисунки для некоторых вещей из коллекции…

Теплоход причалил к берегу, а Флейм все сидела, пока все туристы не сошли на берег.

Направляясь к автобусной остановке, она со страхом думала о приближающемся уикэнде. Увидеть брата-близнеца на пороге двадцатилетия впервые – редкий случай. Но чего ей бояться? Джастин хорошо относится к дяде, он удачливый бизнесмен, герой, рискуя своей жизнью спасший тонущего друга.

Но он сын Малколма. Больше, гораздо больше, чем она дочь Малколма. Какой яд отец успел впрыснуть в его жилы? Это беспокоило мать. Насколько глубоко проникло зло в Джастина?.. Флейм покачала головой. Это смешно. Может ли быть, чтобы Джастин ненавидел их? Он просто напуган встречей с настоящей семьей, он опасается произвести на них дурное впечатление, как и она боится показаться хуже, чем есть. Но, как бы то ни было, Франческе, Джастину и ей все равно придется встретиться через несколько дней. Встреча неизбежна. И слишком важна для всех.

– Джейк! Эта чертова машина сломалась и застряла внизу! – закричал Рис, снимая ботинки с налипшими комьями грязи и тяжелую, намокшую куртку с широких плеч.

Занавеска на двери отодвинулась и появился старик, широко и приветливо улыбаясь. Затараторив по-испански, он пообещал послать кого-нибудь из мужчин на дорогу. Хлопнув ласково, но крепко старика по спине, Рис вошел в полупустую комнату. Москитная сетка закрывала окна, погружая все в мрачный и немного зловещий сумрак. Опускаясь на продавленный диван, Рис глубоко вздохнул и вытер мокрый лоб рукой. Боже, как он устал. Всю неделю то одно, то другое!

Старик взглянул на изможденное лицо друга и быстро пошел на кухню. Через несколько минут он вернулся с тушеным цыпленком и рисом, стаканом неразбавленного виски и двумя почтовыми конвертами. Рис открыл коричневый, зная, то там бумаги, которые он ожидал.