Вот что рассказал ему Льюис, придержав известие о своей исключительно важной находке, но согласившись заехать за Морсом через десять минут.

— Что-нибудь новенькое? Об Эдди? — нетерпеливо поинтересовался Фил Олдрич, когда нахмурившийся Морс вернулся в бар.

Морс покачал головой:

— Мы, сэр, в полиции получаем бездну новостей, бывает, хороших, но по большей части плохих, конечно. Но, к сожалению, ничего о мистере Стрэттоне. Но я бы не стал так тревожиться о нём… (Последние слова он пробормотал себе под нос.) Он не знал, сказать ли этим четверым о смерти доктора Кемпа или не стоит, ведь они всё равно скоро будут знать. Однако решил, что у них и так голова идёт кругом, и, залпом допив «Гленливет», встал и в задумчивости двинулся к выходу, размышляя ещё кое о чём: не явилось бы сообщение о смерти — об убийстве Кемпа — слишком неожиданным для одного из троих, всё ещё остававшихся за столом в «Чаптерс-баре».

Времени развить эту очаровательную, но, по всей вероятности, бесплодную мысль у него не оказалось, потому что, пока он стоял на мостовой у входа в гостиницу, подъехало такси, из него с помощью шофёра выкарабкался человек с бессмысленным выражением лица и, ничего не видя перед собой, направился к освещённому вестибюлю. Обычно Морс весьма терпимо относился к близким ему по духу любителям приложиться к рюмочке и даже порой получал удовольствие от компании подвыпивших людей, но вид этого типа, тупо уставившегося перед собой и непослушными руками пытавшегося извлечь бумажник из внутреннего кармана, а потом выудившего три банкноты по десять фунтов и подавшего их шофёру, наполнил даже Морса чувством лёгкой гадливости. Но, может быть, это было что-то вроде чувства облегчения, кто знает?

Потому что этим человеком был Эдди Стрэттон!

Ясно, что допрашивать его тут же на месте было по меньшей мере бесперспективно, к тому же его подхватила с одного бока, заботливо (укоризненно) покачивая головой, миссис Браун, миссис Ширли Браун, а с другого — с деловитым видом и без намёка на улыбку мистер Говард Браун. Они повели блудного сына к гостевому лифту. Нет! Стрэттон может подождать. Если повезёт, утром он всё ещё будет здесь.

А вот шофёр — нет.

Морс схватил его за руку, когда тот проходил мимо, спускаясь по лестнице из вестибюля.

— Наверное, привёз его чёрт-те знает откуда?

— Ты чего?

— Тридцать фунтов? Наверное… из Бенбери, так?

— А тебе какое дело? Я тебя не знаю и знать не хочу.

— Ну? — проговорил Морс, вытащив свой значок.

— Это другое дело. А что случилось?

— Где вы его подобрали?

— В северном Оксфорде.

— Дорогая поездочка!

— А я и не просил…

— Вы же взяли.

— Фунтом больше, фунтом меньше, у этих янки не убудет…

— Отчего же, я люблю янки.

И я тоже.

Вон там банка, — Морс показал на вестибюль, — Фонда борьбы с лейкемией. Похоже, в ней ещё есть место.

— Сколько?

— Двадцать.

Передёрнув плечами, таксист подал Морсу две бумажки по десять фунтов.

— А где в северном Оксфорде? Какой адрес?

— Не помню.

— Тогда пусть будет двадцать пять.

— Где-то в конце Гамильтон-роуд, наверное, девяносто семь.

— Фамилия?

— Такая же, как у меня. Вот совпадение.

— Мне всегда нравились совпадения.

— Она позвонила и говорит, знаете, как они говорят: отвези этого типа в «Рэндольф».