Не удостоив ее ответом, я ретировалась.

Как только я присоединилась к одногруппникам, у меня немедленно обнаружились проблемы – информация о том, кто именно обнаружил труп, стала‑таки достоянием общественности, и сейчас эта самая общественность рьяно насела на меня, жаждая услышать подробности из первых уст. Пришлось, вяло отбиваясь, отвечать на вопросы. Этот процесс оказался настолько увлекательным, что даже приход преподавателя мы умудрились не заметить, за что и поплатились. Мсье Жубер, обучающий нас искусству составления заклинаний, деликатно покашлял, привлекая к себе внимание, и немедленно озадачил нерадивых студентов внеплановой проверочной работой. Я себя пострадавшей не сочла, поскольку данный предмет очень любила и, соответственно, никаких проблем, отвечая на вопросы, предложенные ректором, не испытала. Остальные же строчили, ворча и не переставая перетирать животрепещущую тему убийства мсье Траэра.

Обсуждения эти продолжались и в перерыве, и во время второй лекции, скучнейшей истории великих волшебников, во время же обеда я попросту сбежала от приятелей, сославшись на неотложные дела. Дела действительно имели место, и я прямиком направилась в кабинет ректора, где мадам Хоури, привычно поджав губы, вручила мне письменное распоряжение мсье Клеачима касательно права задавать вопросы и сообщила, что ректор будет ждать меня сразу после окончания практических занятий. Высказав свою признательность и разобравшись таким образом с делами, я, старательно обходя стороной людные места, преступно сбежала в лес, где провела весь остаток обеденного перерыва. Причем основным вопросом, занимающим мою голову, было странное поведение мадам Паолы. Вроде она‑то совершенно не должна желать моего вмешательства, а на тебе… Вряд ли она возразила супругу просто из чувства противоречия, тут другая причина. Но вот какая… Так и не придумав ничего путного, я вернулась в Академию.

Стоило мне в назначенный час переступить порог кабинета ректора, я немедленно попала в лапы обоих призраков, забросавших меня инструкциями касательно того, как следует правильно сидеть в шкафу. Я благоразумно молчала, ограничиваясь своевременными кивками, и изо всех сил делала вид, что внимательно слушаю. Наконец поток советов иссяк; и меня водворили в предварительно освобожденное от книг укрытие, а чтобы я не задремала в уютной полутьме, мсье Бьорек последовал за мной и до прихода ректора в сопровождении инспектора Орно развлекал меня забавными байками из прошлых лет. Мы заболтались, и мадам Паоле пришлось дважды повторить, что главные действующие лица на подходе. Едва же мы замолкли, как раздался звук открывающейся двери.

– Проходите, инспектор, – гостеприимно пригласил ректор.

Далее я слышала лишь сопение, перемежаемое стуком передвигаемой мебели. Наконец мсье Клеачим подал голос:

– Хотите что‑нибудь выпить? Печенье сегодня очень удалось.

– Эля, если не сложно, – с энтузиазмом отозвался инспектор Орно. – Так зачем вы меня позвали?

– У нас же чрезвычайное происшествие, – картинно изумился ректор. – И меня весьма интересует, как далеко продвинулась полиция в расследовании этого прискорбного события.

– Безусловно, вас это интересует, – съехидничал инспектор. – Особенно в условиях столь неординарного завещания покойного.

Мсье Клеачим ощетинился.

– А что такого в завещании Галя? Родственников он не имел, Академия стала для него домом. Так что желание оставить нам весь свой капитал совершенно закономерно.

– Тут с вами сложно не согласиться. Но как вы прокомментируете тот факт, что количество денег на счету Академии значительно меньше, нежели ее бюджет на текущий учебный год, и без вливаний извне вам не справиться?

Вот это новость. Ректор и мадам Хоури немедленно вернулись в первые ряды списка подозреваемых.