Граф, принц и епископ молчали, словно у них языки отнялись.

– Пожалуйста, сюда, господа, – поспешила на помощь Джиму Энджи. – С вашего разрешения я покажу вам младенца Иисуса.

Все вошли в хлев и остановились.

– Да здесь тепло! – удивленно воскликнул епископ.

– В этих краях теплеет быстро, стоит солнцу взойти, – сказал Джим голосом Иосифа. – Не так ли, Мария?

– Ты прав, муж мой, – ответила Энджи. – Господа, прошу вас, подойдите к яслям.

Граф, принц и епископ осторожно, словно боясь разбудить младенца, направились к яслям.

– Христос! – благоговейно воскликнул епископ, заглянув в ясли.

– Нет, милорд, – сказала Энджи. – В яслях Роберт Фалон, которому выпала честь сыграть в спектакле Богомладенца.

Граф, принц и епископ недоверчивым взглядом уставились на Энджи.

– Что с того, – проронил епископ и преклонил колени перед яслями, сложив руки в молитве, Граф и принц опустились на колени вслед за епископом. Джим и Энджи переглянулись. Оставалось лишь развести руками. Спектакль продолжался, теперь уже с новыми действующими лицами. Джим поманил к себе Энджи.

– Послушай, – прошептал он ей на ухо, – минуты две они с колен не поднимутся. На нас сейчас никто не смотрит. Самое время зайти за хлев и снять театральные костюмы.

Энджи кивнула.

Снять костюмы, надетые поверх повседневной одежды, оказалось делом недолгим. Энджи сложила костюмы в припасенный мешок, разгладила на себе юбку, поправила одежду на Джиме.

И вовремя! Перед ними неожиданно возник Каролинус. Лицо мага светилось довольством.

– Ува! Ува! – вскричал Каролинус. – Не беспокойтесь, меня никто не слышит. О светозарный мальчик мой, ты победил в бою!

Маг заключил Джима в объятия. Джим удивился. Чего‑чего, а таких нежностей он от Каролинуса не ожидал. Джим никогда не видел, чтобы маг хоть коснулся кого‑то рукой. А тут объятия! Оставив Джима, маг обнял Энджи. Она не сопротивлялась и, казалось, была довольна. Когда же маг отпустил ее, Энджи строго спросила:

– Откуда ты знаешь эти стихи, Каролинус?

– Как же, как же. Это строки из «Бармаглота». Есть такое стихотворение в повести Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье».

– Мне это известно и без тебя, – возмутилась Энджи. – Я спрашиваю, откуда ты знаешь эти стихи?

– Ты забыла, что я маг ранга ААА+, дитя мое, – ответил Каролинус и повернулся к Джиму: – Джеймс, мой мальчик, поздравляю тебя! Ты создал новую магию.

– Новую магию? – удивился Джим. – Что за магию, Каролинус?

– Объясню позже, а сейчас мне пора. – И маг исчез. – Ува! Ува! – донеслось до Энджи и Джима.

Они переглянулись.

– Пожалуй, и нам пора, – сказала Энджи. – Наверно, нас уже ждут.

Джим кивнул и вместе с Энджи отправился на сцену. Зрителей на трибуне не убавилось. Похоже, происходившее сейчас в хлеву интересовало их не меньше спектакля. Граф, принц и епископ все еще стояли на коленях перед яслями. Наконец они поднялись и вышли из хлева.

– Сэр Джеймс? – неуверенно заговорил епископ, глядя на Джима.

– Да, милорд.

– Хотелось бы надеяться…– нерешительно продолжил епископ, – хотелось бы надеяться, что и я получу благословение.