Джим кивнул. Должно быть, со стороны это любопытное зрелище, пронеслось в голове у Джима, пребывавшего, как и Энджи, в обличье дракона.

– Сэр Ренель поступил правильно, – сказал Джим. – Он чужой в здешних краях, и ему лучше коротать время со своим старым другом. Обстановка в Малверне изменилась к лучшему, и думаю, в доме сэра Джеффри постепенно воцарятся мир и согласие.

– Надеюсь, – сказала Энджи, поднимаясь, как и Джим, с восходящим потоком воздуха. – Нет, я даже уверена, все так и случится.

– Я тоже, – согласился Джим.

Он был счастлив и знал, что Энджи тоже счастлива. Наконец‑то они вернутся домой, увидят Роберта, смогут побыть наедине.

Они с Энджи сделали все возможное, чтобы помирить Геронду с отцом. Джим мысленно содрогнулся, представив, какой шок пережила Геронда. У нее и в мыслях не было, что сэр Джеффри готов на самопожертвование ради дочери. Долгие годы Геронда судила своего отца слишком строго. Теперь она станет понимать его лучше.

Слава Богу, у Джима с Энджи никогда не было разногласий. Вот и сейчас они вместе возвращаются домой, летят бок о бок. Небо над головой почти безоблачно, а солнце, похоже, светит даже ярче обычного. И хотя внизу чернели еще не распустившиеся деревья, а земля вдали казалась тускло‑коричневым ковром из слежавшихся прошлогодних листьев с разбросанными по нему там и сям пятнами талой воды, в воздухе чувствовалась весна, и Джим с удовольствием – ноздрями дракона – вдыхал этот живительный воздух.

Джим был доволен, что сэр Ренель в конце концов решил остаться в Малверне. Правда, рыцарь принял приглашение сэра Джеффри лишь после того, как его дружно уверили, что ему действительно рады и он никому не доставит ни малейшего беспокойства. Джим подумал, что, если бы Геронда не убежала к себе, она бы, пожалуй, поддержала своего отца.

Сэр Ренель остался в Малверне, и надобность в лошадях отпала. Само собой, Джим с Энджи решили добираться до Маленконтри по воздуху, обернувшись драконами.

– Я действительно рад, что мы возвращаемся домой, – сказал Джим.

– Я тоже, – вторила мужу Энджи. – Надеюсь, с Робертом все в порядке.

– Не сомневаюсь, – ответил Джим.

Минутой позже Джим и Энджи опустились на башню Маленконтри.

Караульный издал громкий возглас, мало похожий на обычный легкий показной крик, которым люди Маленконтри встречали своего хозяина в обличье дракона.

Джим и Энджи обернулись людьми.

– Мы вернулись, Гарольд, – сказал Джим.

– Да, милорд, – коротко ответил караульный. Его лицо было непривычно бесстрастным.

– Радостного блеска в глазах Гарольда я не заметил, – вполголоса сказал Джим, спускаясь вместе с Энджи по лестнице.

У дверей господской комнаты не было слуги. В комнате топился камин, правда, огонь в нем еле теплился. Слуги просто по обыкновению боролись с сыростью. По их глубокому убеждению, одежда, оставленная на ночь в холодной комнате, к утру обязательно сделается влажной, а то и покроется плесенью. Тому был резон: в большинстве средневековых замков сыро почти круглый год.

Джим огляделся по сторонам. Что может быть лучше собственного дома!

– Пойду взгляну на Роберта, – сказала Энджи. Идти далеко ей не пришлось – комната Роберта находилась за перегородкой.

Через минуту Энджи вернулась:

– Он уже заснул, спит, как младенец.

Джим кивнул и принялся подбрасывать дрова в камин.

Энджи тронула Джима за руку.

– Ах да, – буркнул Джим, сообразив, что в комнате вот‑вот появятся слуги.

Крик караульного наверняка услышали во дворе, и весть, что хозяева вернулись домой, несомненно, уже облетела весь замок.