|
У Таса подгибались коленки: он подошел к Гношу и присел подле него. Как хорошо заняться делом и больше не видеть этих злобных, испуганных лиц… – Гнош… – прошептал он виновато, похлопывая гнома по бледной щеке. – Мне очень жалко, честное слово. Я к тому, что твоя Цель Жизни… Душа твоего папеньки и все такое прочее… Но ты пойми, мне же просто ничего другого не оставалось… Между тем Фисбен обернулся к собравшимся, поправляя съехавшую шляпу: – Придется, милые мои, прочитать вам нотацию. Благо вы вполне ее заслужили, так что оскорбленную невинность можете не изображать. У этого кендера, – и он ткнул пальцем в сторону невольно отшатнувшегося Тассельхофа, – мозгов под смешным хохолком больше, чем у вас у всех, вместе взятых. Да знаете ли вы, что произошло бы, не наберись он духу расколошматить Око?.. Не знаете? Ну так я вам расскажу. Позвольте только присесть… – Фисбен рассеянно огляделся. – Ага, вот славное местечко… И, удовлетворенно кивнув, старый маг проковылял прямехонько к Белокамню и уселся на травку, прислонившись спиной к священной скале! Рыцари ахнули от ужаса. Гунтар, возмущенный неслыханным святотатством, так и взвился на ноги. – Ни один смертный не смеет касаться Белокамня! – взревел он, делая шаг вперед. Фисбен неторопливо повернул голову и посмотрел разъяренному рыцарю прямо в глаза. – Еще одно слово, – проговорил он тихо, но веско, – и я сделаю так, что у тебя усы отпадут. Короче: сядь, пожалуйста, и заткнись! Слова старика явно не были пустой угрозой, и Гунтару только и оставалось, что внутренне клокотать, опустившись в свое кресло. – Так о чем бишь я говорил, когда меня перебил этот невежа?.. Хмурясь, Фисбен огляделся кругом. Взгляд его натолкнулся на обломки разбитого Ока, поблескивавшие в траве. – Ах да. Я собирался кое о чем вам поведать. Так вот, один из вас, понятно, в конце концов присвоил бы Око. И унес его с собой – либо для того, чтобы «уберечь», либо намереваясь «спасти мир». И оно в самом деле способно спасти мир – но только если знать, как с ним обращаться. А кто из вас обладает нужными познаниями, про силу духа я уже не говорю? «Глаза драконов» были созданы могущественнейшими магами древности. Всеми сообща – понимаете вы это? Над ними вместе трудились и Белые Одежды, и Черные. Они вложили в них обе сущности – и зла, и добра. Алые же Одежды смешали две сути и связали их дарованной им властью. Немного осталось ныне таких, кто способен понять Око, постичь его тайны и подчинить его своей воле. Мало их… – глаза Фисбена блеснули, – и здесь я не вижу ни одного! Тишина установилась над Долиной, глубокая тишина. Все внимали словам старого мага, чей голос, сильный и звучный, легко спорил с ветром, оттягивавшим прочь темные тучи. – Ну так вот, один из вас завладел бы Оком и попробовал им воспользоваться. И тем накликал беду, после которой от вас осталось бы примерно столько же, сколько от этого шара. А касаемо разбитых надежд позвольте вам сообщить, что надежды некоторое время действительно не было. Но теперь она вновь родилась… Неожиданный порыв ветра унес шляпу у него с головы и играючи покатил ее по траве. Раздраженно запыхтев, Фисбен потянулся за ней… И как раз в тот момент, когда он наклонился, между разошедшихся туч потоком хлынуло солнце. Лучи его ослепительно вспыхнули на мелькнувшем серебре… И раздался чудовищный, грохочущий треск, как будто раскалывалась сама земля. Ослепленные неожиданным светом, собравшиеся в ужасе созерцали представшее им чудо. Белокамень был расколот от основания до макушки! Старый маг лежал ничком у его, подножия, одной рукой держа пойманную шляпу, другой – испуганно прикрывая голову. Как раз там, где он только что сидел, из трещины разбитой скалы виднелось копье с длинным древком и наконечником, выкованным из сверкающего серебра. |
