|
— Э-э-э... в каком смысле?.. — не понял дядька. — Вы позволили поинтересоваться, в каком районе я изволю практиковать, вот я и спрашиваю, что практиковать? Практиковать, знаете ли, можно разные... вещи! — Но... э-э-э... разве вы не врач?! Дядька совсем растерялся. Я грустно усмехнулся и, в свою очередь, спросил: — Ну разве я похож на врача?.. Разве в медицинский институт принимают с такими... кхм... лицами?! Разве, глядя на меня, больной поверит, что я давал клятву Гиппократа?! Дядька смущенно отвел глаза, но через минуту, когда я уже совсем собрался снова открыть свою книгу, опять заговорил. На этот раз гораздо мягче: — Вы меня извините, молодой человек, но если вы не... врач, то что вы делаете на... э-э-э... этой конференции?.. Я поднял на него глаза и коротко, но увесисто ответил: — Освещаю!.. После чего перевел взгляд на сцену. — Что освещаете?.. Судя по тону вопроса, бедный дядька совсем со мной запутался! Однако помогать ему «распутаться» я не собирался. — Вот эту самую конференцию и освещаю!.. — А! — догадался дядька. — Так вы этот... элек... Договорить я ему не дал. Строго кивнув, я подтвердил: — Да, я — акула!.. — Как — акула?! — Физиономия у дядьки побагровела, а сам он как-то странно вжался в свое кресло. — Ну, может быть, еще не совсем акула, — поправился я, — но спрут — это уж точно!.. Дядька быстро выбрался из своего кресла и, наступая сидящим в ряду людям на ноги, поторопился к центральному проходу. Я с интересом наблюдал за ним. Оказавшись в проходе, он быстрым шагом направился к сцене и судорожными взмахами рук привлек к себе внимание той самой дамы, которая меняла графины на трибуне. Она подошла к рампе и наклонилась вперед, а дядька начал ей что-то возбужденно говорить, энергично тыча пальцем в направлении зала. Дама раза два перебивала его какими-то вопросами, а затем подняла голову и стала пристально вглядываться в зал. Дядька тоже повернулся лицом к присутствующим участникам конференции и пытался указать даме место моего нахождения. Поскольку очкастая деловая мадам никак не могла меня разглядеть, я взял на себя смелость помахать ей рукой, после чего она наконец поняла, о ком идет речь. Укоризненно покачав головой, она склонилась к встревоженному дядьке и что-то ему объяснила, после чего тот гораздо спокойнее последовал обратно к своему столь стремительно покинутому креслу. Когда он сопя и пофыркивая устроился в кресле, я дружески ему улыбнулся и спросил: — Ну что, убедились, что я — спрут информационного бизнеса?.. — Вы, молодой человек, безответственный шутник!.. — обиженно буркнул дядька и демонстративно уставился на сцену. Я опять улыбнулся, на этот раз неловко, поскольку почувствовал, что вел себя и в самом деле... несерьезно. — Вы не обижайтесь, — примирительно проговорил я. — Ну что вы хотите от несерьезного молодого журналиста, которого направили на вашу конференцию, хотя он даже медицинской терминологии не понимает! Я ж с врачами уже лет двадцать не общался! Дядька снова повернулся ко мне, и в его глазах зажегся интерес, я бы сказал, весьма похожий на профессиональный. — Вы вот спросили, в каком районе я практикую, а мне и... Тут я замолчал, уловив, что дядьке уже неинтересен наш прежний разговор, что у него появились ко мне новые вопросы. |
