|
– Сейчас нам принесут попить, – с облегчением вздохнул Мегрэ. Было так жарко, что он с удовольствием стянул бы с себя воротничок и пиджак, а сидевшая тут же девушка не снимала шубки из серого меха, и на голове у нее была шапочка из того же меха, придававшая ей вид северянки, тем более что она была очень светлой блондинкой. Какой бы вопрос, какого он еще не задавал, задать ей? И все же он не мог смириться и просто так отпустить ее. Он смутно чувствовал необходимость держать ее при себе, тогда как ее зять по прежнему дожидался в приемной. Для вида он листал ее досье – словно бы от того, что он без конца перечитывал все те же подробности дела, его могла озарить истина. Уже первый протокол, составленный в участке того квартала по поводу воскресных событий, несмотря на свою простоту, чем то смущал. «…На пятом этаже, в комнате, которая находится в глубине квартиры, нами было обнаружено тело Луизы Вуавен, распростертое на полу. Доктор Блинд, вызванный семьей получасом раньше, сообщил, что женщина скончалась за несколько минут до того в страшных конвульсиях, и он уверенно приписывает смерть отравлению, криминальному или случайному, вызванному, без сомнения, очень большой дозой дигиталиса…» И далее: «…Нами был допрошен муж, Фердинан Вуавен, тридцати семи лет, который настаивает на том, что он ничего не знает… Однако он утверждает, что в течение нескольких месяцев его жена проявляла признаки неврастении… Нами была допрошена сестра Луизы Вуавен, Николь Ламюр, восемнадцати лет, родившаяся в Орлеане, которая сообщила нам те же сведения, что и ее зять… Нами была допрошена консьержка, которая утверждает, что уже давно Луиза Вуавен, чувствовавшая себя плохо, опасалась, что ее отравят». Да, все так и случилось именно в это воскресенье, в День всех святых. Шел дождь, холодный дождь, и воздух был пропитан запахом хризантем и церковного ладана, но к вечеру прокуратура уже направила его, промокшего, в грязных ботинках, на бульвар Бомарше; магазин курительных трубок был закрыт. Но все это было как всегда, повседневная драма. Истинную трагедию ожидавшие журналисты еще не выведали, ибо ее Мегрэ раскрыл только что, в жаркой духоте своего кабинета. И он нетерпеливо ждал освежающего пива, избегая до того смотреть на девушку с осунувшимся личиком, неотрывно глядевшую на угол бюро. – Войдите! – крикнул он. Парень из пивной «У дофины» принес кружки с пивом и сандвичи, краем глаза поглядывая на клиентку Мегрэ. – Так пойдет? – Да… Отнесите и месье, ожидающему в приемной. Но Вуавен, когда тот предложил ему поесть и выпить, лишь покачал головой, как человек, совсем павший духом. Мегрэ стоя пережевывал большие куски своего сандвича, а девушка откусывала маленькие кусочки от своего. – Сколько времени они были женаты? – Восемь лет… Банальная история людей ограниченных, без размаха. Фердинан Вуавен – мелкий агент по продаже драгоценных камней – во время своего пребывания в Орлеане, где он проводил экспертизу, познакомился с Луизой Ламюр, родители которой торговали обувью. – Короче говоря, вы были тогда еще маленькой? – Мне было десять лет… – Подозреваю, – попытался он пошутить, – что вы не были еще влюблены в вашего зятя… – Не знаю… Он искоса поглядел на нее, и у него пропала всякая охота смеяться. – Так, значит, уже год, как ваш отец умер и ваша сестра и ее муж приютили вас? – Я переехала жить к ним, именно так… – И когда именно вы стали любовницей Вуавена? – Семнадцатого мая… Она произнесла это отчетливо, почти с гордостью. |
