|
. За обедом или ужином кто нибудь из нас всегда не ел… Знаете, сколько у нас переменилось прислуги за пять месяцев? Восемь. Они говорили, что не хотят оставаться в сумасшедшем доме… Она заплакала от перенапряжения. Это случилось уже не в первый раз с начала допроса, но она быстро вновь обретала свое хладнокровие, смотрела Мегрэ в глаза, словно идя навстречу его вопросам. – Я даже не знала, открываются ли еще окна… И случалось, что я больше не смела дойти и до угла нашей улицы, отлично зная, что сестра идет по пятам. – Значит, по вашему мнению, ваша сестра покончила с собой? Она не ответила сразу, позволив убедиться, что вопрос ее волнует. – Иначе говоря, вы утверждаете, что ваша сестра дошла до того, что раздобыла значительное количество дигиталиса и что вместо того, чтобы попытаться отравить вас, она покончила с собой? – Не знаю… – призналась она. И чувствовалось, что она больше в это не верила, что это не соответствовало характеру сестры. – Так как же? – Тут какая то тайна… В любом случае, Фердинан не убивал! – А вы? Но он обманывался, если ожидал, что выбил почву у нее из под ног. Она подняла голову и с легкой иронией лишний раз выдержала его взгляд. – Думаю, мы поступим лучше, если позовем вашего зятя, – проворчал Мегрэ. – Или, скорее… Подождите… Будьте любезны пройти в приемную, пока я его здесь приму… – Что вы хотите ему сказать? Она поднялась с кресла: теперь она сердилась и зубами рвала платочек на мелкие кусочки. – Войдите! – крикнул Мегрэ, приоткрывая дверь. – А мадемуазель подождет… И он заставил ее выйти, прежде чем вошел Вуавен, потом указал тому на кресло, с которого только что поднялась девушка. – Стакан пива? Вуавен лишь покачал головой. – Есть не хотите? Прошу простить, что заставил вас ждать… Ваша невестка столько всего мне рассказала… А в самом деле, что вы теперь собираетесь делать? Агент с трудом поднял голову, посмотрел на комиссара с изумлением, потом с недоверием, словно для него было совершенно очевидно, что его отсюда не выпустят… – Один вопрос, Вуавен… Из за вашей жены Николь ведь не могла разговаривать с вами, когда хотела, так я подозреваю, что она вам писала. Он покачал головой, стараясь уловить, какая тут связь. – Нет… – Почему? Ведь когда так влюблены, как она, как вы… – Это было невозможно… Жена нашла бы письма… Она целыми днями перерывала все в квартире, копалась в моей одежде и даже в обуви… Мегрэ вздохнул. Он дорого бы дал, чтобы увидеть любовь Николь, обращенную на кого нибудь другого, не важно кого, но не на этого посредственного человека, посредственного во всем, даже в своем отчаянии. – Вы могли бы найти какой нибудь тайник… – Я говорю вам, что Луиза нашла бы… Комиссар, казалось, перестал об этом думать. – Тем хуже… Кстати… я хотел вас спросить о другом… Когда у вас были боли в сердце… Фердинан горестно улыбнулся. – Я ждал этого вопроса… – Тогда отвечайте на него! – Да, мне прописали дигиталис… Но вот уже два года, как я его не принимаю. – Тем не менее вы знали о его воздействии, и вас Должны были предупредить, что в больших дозах… – Послушайте, комиссар, я не убивал свою жену… – Я убедился, что Николь тоже не отравляла… – Вы ее подозревали? – О нет! Успокойтесь! Вы говорите мне, что вы не убивали вашу жену. |
