|
.. По палубе, залитой светом - не солнца, а юпитеров, - вразвалочку идет Чарлз Картрайт, согнутые в локтях руки слегка напряжены... И голос, хорошо поставленный, немного по-актерски форсированный, голос истинного джентльмена в роли английского моряка: - Нет, сэр, - говорит Чарлз Картрайт, - весьма сожалею, но вы больше ничего от меня не услышите. С шумом падает тяжелый занавес, вспыхивают лампионы, оркестр взрывается заключительным крещендо. "Не желаете ли шоколаду? Лимонад, пожалуйста!” - щебечут хорошенькие девушки с наколками в виде огромных бантов. Заканчивается первый акт “Зова моря” с Чарлзом Картрайтом в роли капитана Венстоуна. С высоты своего положения мистер Саттертуэйт с улыбкой поглядывал на сэра Чарлза. Маленький, высохший почти до состояния мумии, мистер Саттертуэйт, попечитель всяческих искусств, и уж конечно же театра, закоренелый сноб, однако вполне приятный в обхождении, был непременным участником аристократических богемных забав и увеселений. Без него не обходилось ни одно более или менее заметное событие светской жизни. “И мистер Саттертуэйт” - этими словами неизменно заканчивался список приглашенных. Впрочем, мистер Саттертуэйт был наделен незаурядным умом и редкой проницательностью. - Вот уж никогда бы не подумал, право, - тихо проговорил он, покачав головой. Заслышав шаги у себя за спиной, он обернулся. Высокий седовласый джентльмен отодвинул кресло и уселся в него. При взгляде на его немолодое, умное лицо, на котором лежала печать привычной доброжелательности, не возникало никаких сомнений относительно его профессии, словно на лбу у него было написано: “Врач. Харли-стрит”. Сэр Бартоломью Стрендж весьма преуспел в своей области. Он был известным специалистом по нервным заболеваниям, и недавно, по случаю Высочайшего тезоименитства, его возвели в дворянское звание. Он придвинулся вместе с креслом к мистеру Саттертуэйту и сказал: - Так о чем это вы никогда бы не подумали, а? Ну-ка выкладывайте. Мистер Саттертуэйт, улыбаясь, показал глазами на сэра Чарлза, ловко поднимавшегося по тропинке. - Никогда бы не подумал, что сэр Чарлз найдет удовольствие в столь долгом.., э-э.., заточении. - Я и сам удивляюсь, ей-богу! И доктор засмеялся, откинув назад голову. - Я знаю Чарлза с детства. Мы и в Оксфорде вместе учились. Он всегда такой - в жизни играет лучше, чем на сцене. А играет он постоянно. Ничего не попишешь: привычка - вторая натура. Он даже из комнаты не выйдет, как все люди, он... “удалится” да еще под занавес эффектную реплику бросит. Впрочем, он вечно примеряет к себе разные роли. Два года назад оставил сцену, дабы, по его словам, вкусить радости простой сельской жизни, вдали от света, и позволить себе наконец вполне насладиться тем, что так давно влекло его - морской стихией. И вот едет сюда и принимается строить “простой сельский коттедж”. Три ванные комнаты, кругом разные новомодные штучки... Я тоже был уверен, что Чарлзу все это скоро наскучит. В конце концов ему ведь нужна публика. Два-три отставных капитана, стайка пожилых дам, пастор - разве это зрители? “Простой парень, влюбленный в море” - я думал, ему полугода для этой забавы за глаза хватит. Потом все ему прискучит, и он разыграет роль утомленного светом денди, скажем, в Монте-Карло или владетельного лорда где-нибудь в Шотландии, ведь Чарлз так непостоянен. Доктор умолк. Он и так слишком долго говорил. Глаза его с неподдельной теплотой озабоченно следили за сэром Чарлзом, который поднимался по тропе к дому, не подозревая, что за ним наблюдают. |
