ЭлДжей видела Ческу сквозь завесу красного тумана. Перед ее глазами плясали яркие цветные пятна. Она хотела ответить… объяснить, но, когда она открыла рот, чтобы сделать это, слова отказались идти наружу.

– Ты всегда ненавидела меня, правда? Ну, так тебе не победить, дорогая тетушка, потому что…

ЭлДжей дернулась, испустив слабый стон, и упала на подушку. Смертельно побледнев, она лежала не шевелясь.

– ЭлДжей? – Ческа довольно резко встряхнула ее. – Проснись и слушай меня! Я знаю, ты притворяешься, потому что не хочешь говорить об этом! ЭлДжей! ЭлДжей?

Поскольку тетя оставалась неподвижной, выражение лица Чески сменилось, из яростного став испуганным.

– ЭлДжей! Господи, ну очнись! Прости меня, я не хотела тебя пугать. Пожалуйста! Пожалуйста! Прости! Прости! – И она обхватила руками поникшие плечи ЭлДжей, истерически всхлипывая.

Так Мэри, услышавшая снизу крики Чески, и обнаружила их. Она вызвала «скорую помощь» и отправилась вместе с ЭлДжей и Ческой в больницу Абергавенни.

47

Первые лекционные дни показались Аве утомительными и пугающими. Это был совершенно новый для нее способ обучения. Сидя в аудитории вместе с восемьюдесятью другими студентами, она напряженно пыталась поймать каждое слово, исходящее из уст профессора, как можно быстрее записать все это, а потом, спешно вернувшись домой, переписать свои заметки аккуратно и осмысленно. Но ей нравилась каждая секунда всего этого, она уже подружилась с кем-то и начала осваиваться в студенческой жизни.

В последние три дня она звонила по вечерам в Марчмонт, но ей никто не отвечал. Она не особенно беспокоилась, потому что в доме было всего два телефона, один в кабинете, а другой в кухне. И если все были наверху, то их было не слышно. Но когда никто не ответил ей и на четвертый день, Ава начала беспокоиться. Вечером в пятницу, когда трубку снова никто не снял, она отыскала в своей записной книжке домашний телефон Мэри и позвонила туда. На другом конце линии ее приветствовал густой акцент Хью, мужа Мэри.

– Простите, что беспокою вас, Хью, но я немного волнуюсь. В Марчмонте никто не отвечает, – объяснила она. – Там все в порядке?

В трубке повисло молчание. Потом Хью сказал:

– Я-то думал, они сообщили вам, мисс Ава. Боюсь, у вашей тети-бабушки три или четыре дня тому был удар, и ваша матушка теперь с ней в больнице. Мэри тоже ее навещает, каждый вечер, потому-то, наверное, вам и не отвечал никто в доме.

– Господи! Он был тяжелый? Она в опасности? Я…

– Ну-ну, не расстраивайтесь вы так. Я не знаю всех подробностей, кроме того, что ваша тетушка стабильна и за ней хороший уход. Вы бы оставили мне свой номер, с какого звоните, а как только Мэри вернется, я скажу, чтоб она вам тут же перезвонила.

– Да, конечно, а пока вы можете мне сказать, в какой больнице сейчас моя тетя? Я позвоню прямо туда.

– Это больница Абергавенни. Да вы лучше погодите, ладно? Мэри должна быть дома минут через пятнадцать.

Потрясенная и страшно удивленная, что никто не сказал ей, что ЭлДжей в больнице, Ава позвонила в справочную, чтобы узнать номер телефона. Потом она дозвонилась в регистратуру больницы и затем, через, казалось, целую вечность, в отделение, где лежала ЭлДжей. Но тут у нее кончилась мелочь, и в трубке раздались короткие гудки, как раз тогда, когда дежурная медсестра наконец подошла к телефону. Ава сердито бросила трубку, взглянула на часы и увидела, что было десять минут восьмого. А в семь часов она должна была встретиться с Саймоном возле общежития. Не желая отходить от телефона на случай, что Мэри перезвонит ей, она попросила одну из девушек в коридоре сходить и сказать Саймону, где она. Он появился в дверях как раз в тот момент, когда телефон зазвонил.