– Если бы вы были настоящими полицейскими, – заявила Мартинес, – мы бы пошли в кабак, хлопнули по стаканчику и закадрили парней для койки. Никому не охота?

Хольт и Маттеи дружно покачали головами. Одна голова была темной, другая – светлой.

– Типичные девицы из пансиона, – вздохнула Мартинес. – Прикажете понимать, что вы по‑прежнему помешаны на вашем идиотском здоровом образе жизни и что мы встретимся здесь в восемь утра? Ладно… Но перед сном подумайте об одной практической трудности.

– А именно?

– Как раздобыть отпечатки пальцев и ДНК Хелены Штейн, чтобы Юханссон не взвился до потолка.

30

Пятница, 31 марта 2000 года, вечер

– У тебя усталый вид, – заметила жена Юханссона.

– Это потому, что я устал, – вежливо ответил он. – Очень много работы.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – спросила жена бодро и с внезапным любопытством.

Начинается, подумал Юханссон, неохотно улыбаясь.

– Хочешь, чтобы меня посадили?

– Представь себе на минутку, – сказала она, выливая в бокал остатки красного вина из бутылки, – что ты рассказываешь мне о своей работе точно так же, как я рассказываю тебе. Всякую безобидную чушь: кто что сказал или сделал, кто чем занимается, кто с кем… ну, в общем, то, что люди рассказывают друг другу, если уж вышло так, что они живут вместе… Ты понимаешь, о чем я говорю? И что тогда будет? Тебя посадят?

– Без сомнения, – заверил ее Юханссон.

Причем с полным основанием, подумал он, если вспомнить его служебный контракт и бумаги, которые ему приходится подписывать.

– Полный идиотизм! – Жена недоверчиво покачала головой.

– Более того, – продолжил Юханссон. Настроение у него несколько улучшилось. Плевать на эту чертову Хольт, решил он. У тебя жена – красавица и умница. Подумаешь – какая‑то пигалица лезет на рожон! – Более того, – повторил он, откашлявшись. – Есть ситуации, когда я могу угодить за решетку только за то, что ответил на твой вопрос: посадят или не посадят.

– Абсолютный, я бы даже сказала, глобальный идиотизм. Эпидемическая паранойя. Тебе хоть за это добавляют к жалованью? Особый бонус за супружеское молчание?

– Почему молчание? – Юханссону стало весело. – Я могу тебе рассказывать все, что угодно, мы можем даже спорить – только не о том, что происходит на службе. Представь себе обратный расклад: мы сидим на кухне и треплемся о перипетиях моей работы, и это считается нормальным… Поверь, последствия были бы ужасны. И для тебя тоже.

– Объясни, – попросила жена, подперев щеку кулачком. – Приведи пример.

– Поймать меня хочешь! – засмеялся Юханссон. – Ну хорошо… в общих словах. Как ты уже заметила, я порядком устал. Не только устал, но и обеспокоен, и это связано с работой. Да ты и без меня вычислила. Если я полезу в конкретные детали, то это отразится на многих людях, в том числе и на тебе.

– Вражеские агенты похитят меня и будут пытать, чтобы выведать, что ты мне такое сверхсекретное сообщил, а потом убьют? – По ее интонации можно было подумать, что она чуть ли не с радостью предвкушает подобное развитие событий.

– Дело не в этом, – ответил Юханссон. – Видишь ли, независимо от того, правдивы ли факты, о которых я мог бы тебе рассказать, – я, кстати, и сам этого пока не знаю, но надеюсь узнать, – информация может кардинально изменить твой взгляд на некоторых людей.