|
Виктория регулярно переписывалась со своей теткой Эльвирой, которая жила теперь в Дортмунде. Ференц Давид узнал об этих родственных связях совершенно случайно, когда ездил с семьей в Дортмунд по приглашению Йожефа Шиллера. Когда в газете появилась статья о Миклоше Зале и обком партии заинтересовался событиями в Бодайке, Ференц Давид предложил первому секретарю обкома Даниэлю Мартону поручить партийное расследование этого дела Виктории Фусек, поскольку она родом из Бодайка, со многими там знакома и даже когда-то работала на фабрике. Мартон с готовностью одобрил его предложение, и теперь эта миловидная женщина с густой копной каштановых волос сидела в кабинете Балинта Чухаи. Имре знал, что ей тридцать пять лет, в пятьдесят девятом она закончила в Будапеште филологический факультет университета и получила специальность преподавателя венгерского и английского языков. В декабре пятьдесят шестого подала заявление в партию. Через год в областной газете начали появляться ее статьи, рецензии на книги и театральные постановки. Вскоре она стала сотрудничать и в «Народной свободе». Окончив университет, Виктория устроилась преподавателем в гимназию имени Флоры Мартош и в том же году вышла замуж за главного хирурга областной больницы Вилмоша Фусека, который был на двадцать лет старше Вики (так звали ее в дружеском кругу).
Миклоша Залу она ненавидела с детства. От всей души оплакивала она дорогую тетю Эльвиру, которую в сорок шестом году экспатриировали в Германию. Напрасно ее отец, который был одним из руководителей местной организации социал-демократической партии, пытался объяснить одиннадцатилетней девочке, что экспатриация швабов — это не прихоть Миклоша Залы. Она и слышать не хотела никаких объяснений, помня, как у нее на глазах заталкивали в вагон дядю Йожефа и тетю Эльвиру. И позже, когда она уже повзрослела и на многое стала смотреть иначе, ее отношение к Миклошу Зале не претерпело каких-либо существенных изменений. Когда Даниэль Мартон поручил ей заняться делом Залы, это не вызвало у нее энтузиазма. Согласилась она только потому, что привыкла подчиняться партийной дисциплине. Вернувшись от Мартона к себе в кабинет, она с удивлением обнаружила там Ференца Давида. Вики относилась к нему с большим уважением, зная, что его связывают дружеские отношения с писателями Лайошем Мештерхази, Йожефом Дарвашем и многими другими знаменитостями. Кроме того, он был в ее глазах героем, который в пятьдесят шестом году с честью прошел через жестокие испытания. В первые же дни контрреволюционного мятежа он был арестован по приказу Дудаша и приговорен к смертной казни. Пощады он не ждал и остался в живых только благодаря двум студентам из числа мятежников, которые заявили Дудашу, что сами хотят прикончить эту гниду, с которой у них старые счеты еще по университету. Дудаш не возражал: ради бога, только сделайте все в лучшем виде. Студенты вывели Ференца Давида из тюрьмы, а потом один из них сказал: «Фери, пойдем ко мне, выпьем. Это не революция, это дерьмо. Эфемерный карнавал вонючих карьеристов и гангстеров». Этого студента звали Бела Вебер. Вики дружески расцеловалась с Ференцем Давидом. Потом приготовила кофе. Они сели и закурили. — А ты знаешь, что мы родственники? — спросил Ференц Давид. Женщина засмеялась: — Не валяй дурака, Шпрингер. — Нет, серьезно. Я думал, ты знаешь. — Понятия не имею. С чего ты взял? — Разве тетя Ирма тебе не говорила? Вики подняла глаза к потолку: — Тетя Ирма? — Ну да. Ирма Шиллер. Золовка твоей тети Эльвиры. — Ничего не понимаю, — призналась Вики. — Ну, так слушай. — Неторопливо прихлебывая кофе, Ференц Давид растолковал ей систему этих родственных связей. — Потрясающе! — воскликнула Вики, когда он закончил. |
