— С Пети Тёрёком и Белой Чете. Я их в тот день на фабрике увидела. Они тоже детдомовские, как и я. А теперь возят фургон. Третьего марта они привезли сырье, хотели взять готовую продукцию, но не успели оформить документы. Мы договорились вечером встретиться. Ну, короче говоря, в восемь часов пошли в «Синий журавль». Я очень обрадовалась, что увидела их. Еще по детдому помню — мировые были парни. В общем, заказали они вино, палинку. Надо, говорят, отметить встречу. Ну, выпили мы, поболтали о том о сем, а потом они начали ко мне приставать. Я, помню, заплакала. Обидно стало. Неужели на свете совсем не осталось порядочных мужчин? Всем подавай только одно… Короче говоря, послала я их подальше. Так они, чтобы отомстить, ушли и не заплатили по счету. А у меня ни гроша в кармане, да еще плохо мне стало. А тут появился Юсуф, этот вонючий подонок, и стал требовать, чтобы я заплатила. Я ему говорю: «Я не буду платить, я ничего этого не заказывала». Тогда он начал ругаться, обзывать меня потаскухой и еще по-всякому. Потом пришла эта гадюка Шипошне. Я и ее послала подальше. В общем, поскандалили. Кажется, я разбила пару бокалов. В это время и пришел Зала. Как раз в тот момент, когда Юсуф хотел меня ударить. Он заступился за меня, заплатил по счету и отвел домой. Вот и все. Хотите — верьте, хотите — нет, но это чистая правда.

Ауэрбах усмехнулся:

— Значит, мы должны в это поверить?

— Дело ваше, — огрызнулась Анико. — Только ничего другого вы от меня не услышите.

И опять наступила долгая тишина. Потом Чухаи изрек, как бы подытоживая сказанное:

— Значит, вы солгали и корреспонденту газеты, и товарищу Давиду, и товарищу Маклари. Спрашивается, зачем?

Анико уставилась в пол, потом подняла голову:

— Меня заставили. Сказали, что, если я не солгу, меня посадят в тюрьму.

— Кто заставил? — спросил Чухаи, чувствуя себя обманутым.

Вики улыбнулась:

— Говори смелей, Анико. Кто тебя заставил?

Девушка показала на Шандора Ауэрбаха.

— Его жена Ирен. И тетя Ирма.

— А кто выдумал эту историю насчет изнасилования? — спросила Вики. — Наверно, Ирен Ауэрбах?

— Нет, нет. Ей я тоже наврала. Это тетя Ирма придумала. Сказала, что надо разделаться с Залой. Потому что он убийца. И дядя Пали то же самое говорил. Сказал, что Зала убил Форбата, а его самого посадил в тюрьму. Потом этот журналист еще говорил, что вы тоже хотите избавиться от Залы.

— А что Ирен заставляла тебя делать? — спросила Вики.

— Обманывать. Я должна была носить в кочегарку пряжу, чтобы дядя Пали ее сжигал. А когда Зала узнал об этом, Иренка сказала, что мы должны все отрицать и ни в коем случае не признаваться, что я была в кочегарке. — Из глаз Анико потекли слезы. — Сегодня же уволюсь с этой паршивой фабрики. Хватит с меня. Пусть меня сажают в тюрьму. Не могу больше. Надоело это бесконечное вранье.

— Ну, хорошо, хорошо, — сказал Чухаи. — Только не надо плакать. Никто вас больше не заставит врать. Можете идти. Спасибо за откровенность.

Когда за Анико закрылась дверь, Зала промолвил:

— Я думаю, после этого излишне выслушивать моих свидетелей. Надеюсь, со мной все ясно? Теперь самое время перейти к делу о приписках и о шайке мошенников.

Чухаи стукнул кулаком по столу:

— Хватит! Отдохни. Выйди на несколько минут. Нам надо посовещаться. Только далеко не уходи. Я тебя позову. Вы, Юлия, тоже пока свободны.