– Рулетка! – изумленно воскликнул ученый.

– О, я вижу, вам знакомо это замечательное устройство, доктор, – повернулся к нему д'Арреццо, временно игнорируя присутствие своего изгоя кузена. – Грешен, обожаю рулетку! Я пригласил бы и вас принять участие, синьор Хорстен, да только сомневаюсь, что это будет по карману даже такому известному ученому, как вы. К тому же сегодня у нас, хе‑хе, в некотором роде дуэль между мною и синьором Родсом. Мы с ним, если можно так выразиться, обменялись картелями и условились сражаться, хе‑хе, по наивысшим ставкам.

– Хе‑хе, это уж точно! – мрачно пробормотала себе под нос Элен, незаметно перемещаясь с Гертрудой под мышкой в направлении бара.

Джерри отхлебнул глоток из своего бокала. Когда он заговорил, язык его заметно заплетался.

– Я тут поведал Антонио, – начал он, не замечая страдальческой гримасы, перекосившей лицо маленького человечка, – что мои денежки лежат в женевских банках, а он сказал, что у него здесь масса подходящих возможностей, как раз таких, куда моя мамочка хотела вин… тин… свинтистировать наши капиталы. Урановые рудники и все такое прочее… Потом вот этот Десятый Синьор нарисовался и обещал, что все в два счета оформит. Ну, мы и порешили с Тони… – Десятый Синьор в ужасе зажмурился, – разыграть это дело, как подобает настоящим мужчинам. Либо он запустит лапу в мои женевские активы, либо я заполучу его предприятия.

– Джерри, друг мой, вы уверены, что все хорошенько взвесили? – озабоченно спросил Хорстен. – Ваша матушка может и не одобрить подобную самодеятельность. Кроме того, этично ли с вашей стороны…

Родс беспечно отмахнулся, но не свободной рукой, а почему‑то той, в которой держал бокал, выплеснув при этом часть содержимого на ковер:

– О, я их предупреждал, не волнуйтесь, док! Скажи, Тони, говорил я тебе, что я везунчик?

Правитель на миг оторвался от наблюдения за монтажом рулетки и снисходительно улыбнулся ученому:

– Чужое везение меня не пугает, синьор Хорстен, потому что я и сам необыкновенно удачлив!

Взгляд доктора задержался на непрестанно нервничающем спутнике д'Арреццо.

– Если не ошибаюсь, синьор, – вежливо обратился он к коротышке, – вы занимаете, помимо прочего, пост министра финансов в кабинете его высокопревосходительства?

– Вы совершенно правы.

– Если я правильно понял, – продолжал ученый, – вы собираетесь перевести выигрыш Первого Синьора, в случае его удачи, на номерной счет в одном из банков Женевы?

– Фи, Антонио! И тебе не стыдно? – с насмешкой спросил Великий Маркони.

Д'Арреццо в гневе набросился на кузена:

– Какого черта ты вообще здесь делаешь, Чезаре?! Предупреждаю тебя…

Дорн поспешил встать на его защиту, пытаясь одновременно предупредить Родса о своем намерении использовать Маркони в качестве свидетеля:

– Прошу прощения, но это я привел его сюда, ваше высокопревосходительство. Не считая вас и нескольких ваших сотрудников, гражданин Маркони – единственный фьорентиец, с которым нам удалось сравнительно близко пообщаться за все время нашего пребывания на Фьоренце. Я пригласил его в надежде побольше узнать из первых, так сказать, уст о вашем поистине уникальном мире.

– Боюсь, что безответственная болтовня моего родственника едва ли оправдает ваши надежды, доктор, – ледяным тоном заметил Первый Синьор и бесцеремонно отвернулся.

Установка рулетки благополучно завершилась. Стол ожидал азартных игроков. Д'Арреццо нетерпеливо щелкнул пальцами, и с полдюжины адъютантов и телохранителей, занимавшихся подготовкой, мгновенно испарились.