|
- По вечерам? - настойчиво переспросил Илиа Бруш. - Значит, вы имеете намерение отправиться со мной? - Безусловно, - ответил незнакомец. - Разумеется, мой проезд не входит в наши условия и будет оплачен тапкой же суммой в пятьсот флоринов, что составит в целом тысячу флоринов, полностью оплаченных авансом. - Тысяча флоринов! - повторил Илиа Бруш, все более и более изумляясь. Конечно, предложение было соблазнительное. Но, надо полагать, рыболов предпочитал одиночество, так как коротко ответил: - Сожалею, сударь! Я отказываюсь! Перед таким категорическим ответом, высказанным решительным тоном, приходилось только уступить. Но, без сомнения, не таково было мнение страстного любителя рыбной ловли, который совсем не казался обескураженным ясностью отказа. - Вы позволите мне, господин Бруш, узнать причину? - спокойно спросил он. - Мне нечего объяснять. Я отказываю, и все тут. Я думаю, это мое право, - отвечал Илиа Бруш, начиная проявлять нетерпение. - Конечно, это ваше право, - продолжал его собеседник, не трогаясь с места. - Но и я в своем праве, когда прошу вас объяснить мотивы вашего решения. Мое предложение отнюдь не является нелюбезным, и, естественно, со мной надо обращаться вежливо. Эти слова были сказаны без всякой угрозы, но таким твердым, даже авторитетным тоном, что Илиа Бруш был поражен. Он не только дорожил уединением, он, без сомнения, еще больше старался избежать. нескромных расспросов. - Вы правы, сударь, - молвил он. - Я вам прежде всего скажу, что мне просто совестно вовлекать вас в такую невыгодную операцию. - Это мое дело. - Но также и мое, потому что я намерен удить не более часа ежедневно. - А остальное время? - Я буду грести, чтобы ускорить ход моего судна, - Значит, вы спешите? Илиа Бруш кусал себе губы. - Спешу или нет, - сухо ответил он, - но это так. Вы должны понять, что принимать при таких условиях пятьсот флоринов - настоящее воровство. - Ничуть, раз я предупрежден, - настаивал покупатель, не теряя своего непоколебимого спокойствия. - Все-таки, - возразил Илиа Бруш, - я не хочу быть вынужденным ловить рыбу каждый день, хотя бы и в течение часа. Нет, я не могу принять на себя такое обязательство. Я намерен действовать по своей фантазии. Я хочу быть свободным. - Вы и будете, - объявил незнакомец. - Вы станете удить, когда вам захочется, и только тогда. Это даже увеличит прелесть игры. Впрочем, я знаю, вы достаточно искусны, чтобы двумя или тремя счастливыми забросами принести мне выгоду, и я все же рассматриваю эту сделку, как превосходную. Я настаиваю на своем предложении: пятьсот флоринов за рыбу и тысяча флоринов, включая проезд. - А я настаиваю на своем отказе. - Ну, тогда я вновь повторяю свой вопрос: почему? В такой настойчивости было что-то неуместное. Илиа Бруш, по природе очень спокойный, начал терять терпение. - Почему? - более живо ответил он. - Я, кажется, вам уже сказал. И я добавляю, раз вы требуете, что я не хочу никого на борту. Я думаю, никому не запрещено любить одиночество. - Конечно, - согласился его собеседник, не показывая ни малейших признаков того, что намерен оставить скамейку, к которой точно прирос. - Но со мной вы и будете один. Я не тронусь с места и даже не скажу ни слова, если вы поставите мне такие условия. |
