|
Илиа Бруш даже выразил сожаление, что он не сможет остановиться в городах, которые он минует до Нейштадта, а именно в Нейбурге к Ингольштадте, довольно значительных пунктах. К несчастью, эти остановки не входили в его план, и он принужден от них отказаться. Господин Йегер был восхищен заботой о его выгоде и не показал досады, что им не придется остановиться в Нейбурге и Ингольштадте. Напротив, он одобрил своего хозяина и еще раз заявил, что ничуть не желает стеснять его свободу, как они условились. Два компаньона поужинали, сидя Лицом к лицу на одной из скамеек. Господин Йегер достал все из того же неистощимого чемодана великолепный окорок, и это произведение города Майнца было по достоинству оценено Илиа Брушем, который начал признавать, что его гость добрый малый. Ночь прошла без приключений. Перед восходом солнца Илиа Бруш поднял якорь, не смущая глубокого сна, в который был погружен его приятный пассажир. В Ульме, где Дунай покидает маленькое королевство Вюртемберг, чтобы перебраться в Баварию, это очень скромная река. Дунай еще не принял больших притоков, которые увеличивают его мощь в нижнем течении, и ничто не предсказывает, что он сделается одной из самых значительных рек Европы. Быстрота течения, уже очень укротившегося, едва достигала одного лье в час. Барки всевозможных размеров, среди которых было несколько» тяжелых судов, нагруженных до предела, спускались по течению, иногда помогая себе широкими парусами, раздуваемыми северо-западным ветром. Погода обещала быть прекрасной, без дождя. Оказавшись посреди потока, Илиа Бруш принялся действовать веслом, ускоряя бег суденышка. Несколько часов спустя проснувшийся господин Йегер нашел его за этим занятием, и рыболов предавался ему до вечера, кроме короткого перерыва для завтрака, во время которого спуск по реке не прекращался. Пассажир не сделал никакого замечания и если удивлялся такой поспешности, то делал это про себя. Мало слов было сказано во время этого дня. Илиа Бруш энергично греб. А господин Йегер наблюдал за судами, бороздившими Дунай, с таким вниманием, которое, конечно, удивило бы его хозяина, если бы тот был менее поглощен своим занятием; иногда же Йегер пробегал взглядом по обоим берегам Дуная. Эти берега значительно понизились. Река даже частью расширилась за счет окрестностей. Левый берег, наполовину затопленный, уже нельзя было ясно различать; по правому же берегу, искусственно поднятому для прокладки железной дороги, бежали поезда, пыхтели паровозы, смешивая свой дым с дымом пароходов, колеса которых били по воде с большим шумом. У Оффингена, перед которым прошли после полудня, железная дорога уклонилась к югу, решительно уйдя от реки, и правый берег, в свою очередь, превратился в обширные болота, которым не видно было конца. Ночевать остановились в Диллингене. На следующий день, после такого же трудного перехода, как и предыдущий, якорь бросили в пустынной местности, в нескольких километрах выше Нейбурга, и снова, когда наступил рассвет 15 августа, баржа уже была посреди потока. Как раз на вечер этого дня Илиа Бруш назначил прибытие в Нейштадт. Было бы стыдно явиться туда с пустыми руками. Погода благоприятствовала, переход оказался значительно короче, чем предшествующие, и Илиа Бруш решил заняться рыбной ловлей. Утром он тщательно проверил свои снасти. Его компаньон, сидя на корме баржи, с интересом следил за его приготовлениями, как и полагается истинному любителю. Работая, Илиа Бруш не пренебрегал разговором. - Сегодня, как видите, господин Йегер, я рассчитываю удить, и приготовления к ловле немного затянулись. Рыбы недоверчивы по натуре, и не может быть слишком много предосторожностей, чтобы их привлечь. |
