|
Положение этого постоялого двора было очень удачно выбрано с коммерческой точки зрения. Он стоял на скрещении трех путей, которые направлялись - один к северу, другой - к юго-востоку и третий - к северо-западу. Эти три пути примыкали к Дунаю: северный - к дуге, которую он описывает перед горой Пилиш, юго-восточный - у города Сентендре, а северо-западный - у города Грон; гостиница была расположена как бы между ножками огромного циркуля, образованного рекой, и ее не могли миновать ломовики, подвозившие товар для перегрузки на суда. Дунай, который после Грона течет с запада на восток, уклоняется к югу на некотором расстоянии от притока Ипель, потом направляется к северу, описав полуокружность небольшого радиуса. Но почти тотчас он снова извивается, чтобы принять направление с севера на юг, по которому затем следует достаточно долго. В момент, когда повозка остановилась, солнце едва поднялось. Все еще спали в доме, толстые ставни которого были крепко закрыты. - Эй там, в трактире! - закричал один из двоих людей, сопровождавших повозку, колотя в дверь рукояткой бича. - Сейчас! - отвечал изнутри внезапно разбуженный трактирщик. Через мгновение всклокоченная голова показалась в окне первого этажа. - Чего вам? - бесцеремонно спросил трактирщик. - Сначала есть, потом спать, - ответил возчик. - Сейчас, - сказал хозяин, исчезая внутри. Повозка въехала во двор через широко открытые ворота. Возчики поспешили отпрячь лошадей и отвести в конюшню, где им был засыпан обильный корм. Все это время хозяин не переставал вертеться около ранних посетителей.. Очевидно, ему хотелось завязать разговор, но ломовики, напротив, не желали отвечать. - Вы очень рано приехали, друзья, - не унимался трактирщик. - Наверно, были в дороге ночью? - Наверно, - ответил один из возчиков. - И далеко направляетесь? - Далеко или близко - это наше дело, - был ответ. Трактирщик воздержался от замечаний. - Зачем ты мучишь этого добряка, Фогель? - вмешался другой возчик, до того не открывавший рта. - У нас нет причин скрывать, что мы направляемся в Сентендре. - Возможно, что мы и не скрываем, - грубо возразил Фогель, - но, я думаю, это не касается никого. - Конечно, - согласился трактирщик, угодливый, как истый коммерсант. - Я расспрашивал просто по привычке... Господа желают кушать? - Да, - ответил тот из двух ломовиков, который казался менее грубым. - Хлеба, сала, окорок, сосиски - все, что у тебя есть. Повозка, очевидно, прошла длинный путь, так как голодные возчики усердно налегли на еду. Они устали и потому не засиделись за столом. Съев последний кусок, они отправились спать, один на соломе в конюшне, близ лошадей, другой под покрышкой повозки. Был полдень, когда они появились снова. Они опять потребовали еды, и им подали обед, как и в первый раз, в большой зале трактира. Теперь они отдыхали и не торопились. За десертом последовали стаканы с водкой, которая исчезала в их грубых глотках, как вода. После полудня несколько телег останавливалось возле трактира, и многочисленные пешеходы заходили выпить глоточек. Это были по большей части крестьяне, которые с котомкой за спиной и с посохом в руке возвращались в Грон. Почти все они были завсегдатаи, и трактирщику приходилось только радоваться, что у него столь необходимая в его профессии крепкая голова, так как он выпивал почти со всеми клиентами. |
