– А у дяди Мэтта тоже была там лавочка?

– Недолго. Мы знали друг друга много лет, иногда объединялись, иногда работали каждый сам по себе. Понимаешь, о чем я?

– Полагаю, что да.

– Ну так вот. Была там эта пташка Коппо, – продолжал профессор. Педро Коппо. Расчищал место, участок под строительство Бразилиа, ясно?

Грузовики. Владельцы грузовиков нажили там несметные богатства. У Коппо было по пальцу в каждом пироге. – Килрой поскреб своей клешней воздух.

– Понимаю, понимаю, – сказал я.

– Ну, а «Короткая Простыня» его обул. Изящно так, в яловые сапожки.

Мошенничество было довольно сложное. Проселочные дороги и все такое. А я вошел в дело, когда дядьке понадобился исследователь от «Дженерал моторс».

Он нагрел Коппо где‑то на миллион, – воспоминания так возбудили профессора, что он даже замахал рукой. – Мне досталось сто косых. Остальное хапнул «Короткая Простыня», а потом уехал в Рио и начал веселиться.

Я решил выстрелить наугад и спросил:

– Там‑то он и повстречал Уолтера Косгроува?

Потому что Уолтер Косгроув был единственным известным мне пациентом доктора Луция Осбертсона. К тому же, он жил в Бразилии одновременно с дядей Мэттом.

Профессор Килрой сначала вздрогнул, потом принялся рьяно вытирать губы и чесать где‑то у себя за пазухой.

– Косгроув? – переспросил он. – Кто такой Косгроув?

– Это неважно, – ответил я, прекрасно понимая, что профессор Килрой знает, кто такой Уолтер Косгроув. Но я не видел причин развивать эту тему.

Не хотелось бы спугнуть профессора раньше, чем он поведает мне ту часть истории, которую считает достойной моего слуха. Поэтому я спросил:

– Что произошло потом? Когда дядя Мэтт поехал в Рио.

– Что произошло потом? – эхом откликнулся Килрой. – Потом Педро Коппо покончил с собой. Ну кто бы мог подумать? Он был смышленый малый и без труда сделал бы себе еще миллион. Но вместо этого выпал из окна там же, в Бразилиа. А поскольку кругом были одни новостройки, он грохнулся прямиком в жидкий бетон.

– О! – воскликнул я. – Иными словами, я унаследовал кровавые деньги?

– Да уж не кровные. Теперь‑то на них и вовсе одна кровь, – ответил профессор. – Педро Коппо, «Короткая Простыня», вот‑вот добавится моя, а возможно, и твоя тоже.

И Гаса Риковича, подумал я, но говорить об этом вслух не было нужды.

– Ребята Коппо, – сказал я, начиная понимать, что к чему. – Сыновья.

Они решили отомстить за отца?

– Уразумел, – похвалил меня профессор и нервно заозирался по сторонам. – Их двое. Близнецы. Один другого круче.

– Они в Штатах?

– Уже несколько лет, – ответил Килрой. – Приехали задолго до самоубийства Педро. – Он подался ко мне и сипло зашептал:

– Они в преступном сообществе, за ними стоит вся мафия.

– Стало быть, это они убили дядьку.

– Или приказали убить, – уточнил он. – Теперь они – большие люди, им нет нужды самим делать черную работу. Достаточно показать пальцем, и ты покойник.

Я вспомнил стрельбу из машины. Это определенно было в духе мафии. Но что за наследство я получил, если в нагрузку к нему мне дали еще и наемных убийц?

Профессор Килрой как заведенный возюкал ладонью по губам, с каждым мгновением волнуясь все сильнее и сильнее. Поэтому я не удивился, когда он сказал:

– Сынок, ты уж не обессудь, но мне надо выпить.