– Уолтер Косгроув.

– Ага. Вроде, что‑то знакомое. Кто он такой?

– Так, мелочевка, – ответил я. Мне показалось, что профессор Килрой уже давно задумал порасспросить меня о Косгроуве, чтобы узнать, много ли мне известно об этом человеке и где я добыл сведения. А чувство, названное профессором синдромом пуганой вороны, подсказало мне, что любые крохи знаний, которые я ухитрюсь сохранить в тайне, не принесут ничего, кроме пользы.

Но Килрой продолжал давить на меня.

– Кажется, я где‑то слышал это имя. Уолтер Косгроув. Кто он? Тоже кидала?

– Не имеет значения, – отрезал я. – Что, по‑вашему, я должен предпринять, чтобы избавиться от братьев Коппо? Пойти в полицию?

– Слушай, – ответил профессор, – Коппо платят мзду половине городских легавых. Так сказать, в рабочем порядке. Откуда тебе знать, что легавый, к которому ты обратишься, не настучит братьям?

– Я и сам так думаю, – угрюмо согласился я. – Честно говоря, я подозревал, что тут не обошлось без продажных полицейских.

– Иначе убийство дядьки уже было бы раскрыто.

– Надо полагать.

– Все эти любительские объединения, ГПП и ему подобные, иногда и впрямь делают полезное дело, но их слишком мало, и легавые выворачивают все по‑своему.

– Как же мне быть?

– Если ты думаешь, что сможешь исчезнуть, лучше исчезни, – отвечал он. – А если нет, мой тебе совет: сбрось эту кубышку. Передай какой‑нибудь благотворительной шайке все до последнего цента. Да еще раструби об этом, чтобы твои снимки попали в газеты, и все такое. Тогда и братья Коппо узнают.

– Но... – заспорил я, – отдать такие деньги...

– Они не принесут тебе ничего, кроме горя, сынок, – сказал Килрой. Ты сам назвал их кровавыми и был прав. Два человека уже погибли из‑за них. А может, и стриптизерка тоже на том свете. Через день‑другой, чего доброго, не станет и тебя. Уж и не знаю, как тебе удавалось столько времени ускользать от Коппо. Должно быть, новичкам и впрямь везет.

– Возможно, – ответил я и мрачно уставился на грязный пол. – Думаю, мне лучше покинуть город.

– Не надо, сынок. Этим их не обманешь. Они только того и ждут. Стоит удариться в бега, и пиши пропало: они тотчас станут хозяевами положения.

Я понимал, что он прав.

– Но что же тогда делать? Мне нужно время на раздумья. Чтобы все взвесить и решить. Куда мне податься?

– До сих пор ты жил дома, правильно? Там ты и получил записку.

– Да, главным образом дома.

– Вот почему ты протянул так долго, – сказал профессор. – Они не могут поверить, что ты способен на такую глупость. Ты в бегах и знаешь, что в бегах. И они знают, что ты в бегах. А ты как ни в чем не бывало сидишь дома. Да им это и в голову не придет. Так что оставайся там и впредь. Не высовывай носа без крайней нужды. И мой тебе совет: избавься от денег. На них можно купить только пулю в спину.

– Не знаю, – промямлил я. – Просто не знаю.

– Решай сам, – молвил профессор. – Я на твоем месте поступил бы именно так. Об одном прошу: не отдавай добро Коппо. Меня оторопь берет, как подумаю, что они могут завладеть всеми этими деньгами.

– Они ничего не получат, – пообещал я.

– Ну и ладно, – профессор поднялся. – Пора мне двигать отсюда, сказал он и снова вытер губы. – Слушай, те сведения, которые я сообщил, они чего‑нибудь стоят?

– Стоят, – согласился я, опять доставая бумажник и вытаскивая из него десятку.