|
Плавучий деревянный мост соединял центр города с предместьем Митавой… Самый красивый вид открывался с моста… А ну, давай попробуем. Натали взялась за карандаш. – Вот панорама, ратуша… церковь рыцарского ордена, старинный замок Великих магистров Тевтонского ордена. Видишь, какой высокий, остроконечный. Вот река. – Разговаривая с Кристо, Натали набрасывала карандашом рисунки. – Надо тебе сказать, что в те времена Рига имела большой флот, были там и торговые и военные суда, плававшие по всему Балтийскому морю… Рига вела торговлю солью, сельдями… Одна, две, три панорамы города… Так… Потом выберем лучшую… А сейчас перейдем к самой битве… Натали молча набросала рисунок… Вот так… Хорошо… – Раненый Вронский, – продолжала она, – укрылся в сточной канаве, шедшей вдоль улицы… Значит, три рисунка. Кристо, склонившись над столом, следил за каждым движением ее руки. – Четыре, – сказала Натали… – Пустая площадь, ночь. Вронский пытается постучать в дверь доктора Орлова. Он лежит на плитах тротуара, не может подняться Тянет руку к дверям, дотянуться ему трудно… А что, если пририсовать в окошке голову старой экономки Орлова, она выглянула посмотреть, кто стучит? Можно даже приоткрыть дверь, пусть из нее выходит сам доктор… Пятый: Вронский лежит на столе в одной нижней рубашке, ноги у него голые, а над ним нагнулся доктор. «Не бойтесь, режьте по живому», – кричит Вронский. В глубине комнаты видна кровать. Подожди ка, давай задернем занавески на окнах. Так лучше? А? – Нарисуй рядом сапоги… Он же сапоги снял… – Орлову пришлось их разрезать перед операцией: ведь у Вронского были раздроблены обе ноги. – Ну и что ж! Знаешь, как красиво будет – рядом сапоги со шпорами. А здесь пусть будет таз и кувшин. Должен же доктор мыть руки. Этим утром они успели добраться до создания «Игрока в шахматы». Уже появилась фигура самого турка, он сидит позади своего ящика, а барон фон Кемпелен и доктор Орлов глядят на него, потирая от удовольствия руки, и смеются. Императрица Екатерина II посулила награду за голову Вронского, а его вывезут из Риги внутри автомата. На следующей картинке будет изображен механизм и вся внутренность ящика… Натали положила карандаш. Тут не мешает хорошенько подумать вот над каким вопросом: следует ли с самого начала – и в рисунках и в тексте – открывать читателю, что автомат был лжеавтоматом? Что Вронский проскользнет сначала в ящик, а уже из пего в полое тело турка и что именно он будет играть за автомат в шахматы? Или открыть тайну турка только в конце выпуска? Да, но ведь она уже нарисовала Кемпелена и Орлова, которые радуются, что смогут вывезти Вронского из Риги, спрятав его в автомат. Кристо высказался за то, чтобы Натали на каждом рисунке изображала внутри автомата силуэт Вронского пунктиром, за исключением тех случаев, когда он дает публичный сеанс шахматной игры… – То есть когда на него смотрят? Значит, как раз тогда Вронского не показывать? – Да… Ведь автомат для того и сделан, чтобы не видно было. – Ты прав. Думаю, придется сделать, кроме отдельных выпусков, целую книгу. С цветными рисунками… Ходили слухи, что турок играл также с Наполеоном! – А в самом конце ты нарисуешь турка в подвале у Луиджи? – И тебя рядом! – А ты не можешь начать рисовать с конца? Сначала подвал, потом – как отец Луиджи купил турка на аукционе, потом – турок в мастерской, в Бельвилле. |
