«Перекошенное от страха юное личико, изуродованное тело лежит на ступенях, старик поспешил на помощь, перевернул на спину юношу, у него оторваны ноги… Лестница рухнула, дикие вопли, крыши нет, стена падает и накрывает людей…»

– Дом Рафаэль! Аларик! – в ужасе прошептала Мелисендра. Она зарыдала. – Старик всегда был так добр ко мне. И мальчик… Ах, Аларик, Аларик, тебе выпала трудная жизнь. Какая страшная смерть…

Лицо Карлины осталось холодно.

– Сочувствую твоему горю, Мелисендра, но узурпатор получил по заслугам, в моем сердце нет боли.

Между тем садики и открытые дворы Астурийского замка постепенно заполнялись людьми. Все смешалось – звание, должности, благородное происхождение, толпу теперь можно было разделить на здоровых и раненых, рыдающих, испуганных и сохранивших присутствие духа. Все толпились возле развалин левого крыла – оттуда доносились душераздирающие стоны, слабые вопли, плач детей… В этот момент сверху вновь донесся нарастающий свист, и еще одна бомба угодила во дворец.

Когда пыль осела, в наступившей на мгновение тишине раздался зычный голос старого Гарета:

– Лерони, ко мне! Все, кто остался в живых, ко мне!.. Быстро, черт вас побери! Мы должны отыскать атакующих…

Тут же Мелисендра заспешила – дисциплинированная баба, подумал Пол. Он остался рядом с Карлиной, наблюдая, как местные колдуны, одетые во что попало – по большей части в халаты и ночные рубашки; на Рори вообще только полотенце, обвязанное вокруг бедер, видать, только что из ванны, – собрались в кружок под цветущим деревом. В центре стоял хромой Гарет – не было всего двоих или троих из лерони, тех, кто жил в одном крыле с домом Рафаэлем и королем. Мастер Гарет приструнил их – наступила тишина. Пол мог слышать их переговоры, он стоял совсем рядом. В этот момент солдаты охраны пытались отогнать от развалин рыдающих женщин, которые пытались разобрать завалы. Пол неожиданно для самого себя рванулся в ту сторону, в голове звучали слова, сказанные Бардом перед отъездом:

«Пока я не вернусь… На все время моего отсутствия ты – лорд‑генерал армии Астуриаса. Это случилось раньше, чем мы оба ожидали. Вот так…»

Один из воинов подбежал к нему, отдал честь:

– Ваи дом, ваш сын в безопасности, один из сержантов присмотрит за ним, пока его мать будет нужна старому колдуну. Пойдемте, господин, пусть ребенок убедится, что у него еще есть отец и мать.

«Вот и началось», – пронеслось в голове у Пола, и он со всех ног бросился к конюшням. Мальчик был бледен, но держался спокойно. Он держал на руках маленького щенка, словно защищая его от бомб.

– С мамой все в порядке, Эрленд, она с дедушкой, – сообщил солдат, – посмотри, вот и главнокомандующий. Он отведет тебя к маме.

Эрленд вскинул голову.

– Нет… – заявил он и тут же осекся, глянув на Пола. Тот едва не запаниковал – мальчик сразу догадался, кто он, и непроизнесенные слова донеслись до Пола: «Это не мой отец!» Тут их взгляды встретились, и мальчик, сглаживая неловкость, закончил: – Нет, Сорус, я уже не ребенок. – Он сунул щенка солдату. – Вот его отнеси к маме, он еще молоком питается, а я должен быть с лерони. Некоторые погибли, и кто‑то должен встать в строй.

– Вот такой он у нас, лорд‑генерал, – одобрительно заметил солдат. – Прямо волчонок: храбрец такой, не приведи Господи. Хороший парень!

Пол обратился к пареньку, как к взрослому:

– Не думаю, Эрленд, чтобы им понадобилась твоя помощь, но ты можешь пойти и сам спросить, нуждаются ли они в твоей поддержке.