Затем он вновь обнял ее – ей было трудно сопротивляться вспыхнувшей в ее душе нежности. Она кончиками пальцев коснулась щеки Барда.

– Знаю, муж мой.

Потом он отпрянул от нее и вышел. Карлина долго смотрела на захлопнувшуюся дверь. Мысли смешались, душа томилась и тосковала по тишине и покою, благодать которых была разлита вокруг острова Безмолвия. Казалось, теперь этому не бывать. Никогда она не запрется в келье, не отдаст себя молитве, которая накрепко свяжет ее с богиней Аваррой. Все было так смутно, зыбко… Должна ли она покинуть родной дом? Или изменить самой себе и остаться здесь, стать женой Барда Астурийского? «Возможно, – подумала девушка, – это не так уж и плохо. Когда мы были детьми, у нас было столько общего, мы не испытывали никакой неприязни друг к другу – наоборот, нам всегда было весело и уютно вдвоем».

– Карлина, – отвлек ее голос одной из женщин. – Взгляни‑ка, что мне делать с этим куском? Края истрепались, а вот здесь полотно совсем испорчено…

Принцесса подошла и склонилась над швеей:

– Давай‑ка растянем и посмотрим. Может, что‑нибудь и можно будет использовать. Да, для простыни слишком узко… А что, если вырезать вот так и сшить маленькую диванную подушечку? Набьем ее шерстью, поверху пустим вышивку…

– Ах, леди, – усмехнулась одна из девушек, – как вы можете думать о подобных вещах, когда вас только что покинул любимый?..

Последнее слово неожиданно резануло слух – не муж, как то было до сих пор, а любимый!.. Кровь прилила к щекам. Несколько секунд она не знала, что сказать, потом собралась с силами и ответила спокойно, даже бесстрастно, однако несколько витиевато. Вероятно, от смущения…

– Катрина, я всегда считала, что тебя прислали сюда, чтобы ты обучилась шитью и вышиванию, как то пристало всем благородным девушкам. Однако мне кажется, что и с манерами у тебя не все ладно – следует говорить «муж». Вот как будет вежливо и прилично! А то не избавишься от насмешек. Все сочтут тебя деревенщиной.

3

Бард со своим отрядом скакал всю ночь до рассвета. В темном ясном небе висели четыре луны, все в разных фазах. Бледный диск Мормаллора висел поодаль над холмами и сопровождал их всю дорогу, заливая путь неровным серебристым светом, до самого рассвета, когда небо на востоке начало наливаться багровым заревом. Словно кто‑то подпалил небосвод…

Бард все время мысленно возвращался к моменту прощания с Карлиной. До сих пор помнил вкус ее сухих губ. Это было здорово, восхитительно… Пусть она даже не откликнулась на его страсть, настанет день, когда она сама прильнет к его губам. Он верил, что близок тот день, когда Карлина исполнится гордости от сознания, что ее муж – великий воин. Королевский знаменосец. А то и капитан армии его величества. Там, глядишь, и генерал… Размечтавшись, он почти не обращал внимания на своих людей, просто держал их в поле зрения.

По правую руку от него скакал Белтран. Принц был одет во все темное, лицо скрыто капюшоном плаща. Был он угрюм и всю дорогу жаловался Барду:

– Тебе‑то хорошо, сияешь как полная луна. Конечно, доверили командовать большим отрядом. А мне наплевать! Я бы куда охотнее отправился на север, в поход на Хамерфел, вместе с отцом. Уж там бы он убедился, чего я стою на самом деле. А здесь как отличиться? Послали изрубить каких‑то обозников!.. Что мы, банда, что‑ли?..

Бард несколько раз пытался объяснить ему, что их вылазка – узловой момент всего стратегического плана. Представим на миг, что дело у Хамерфелдского замка не выгорит и герцог сумеет отбиться. Все равно, если Эрик Риденоу не дождется каравана с клингфайром, они не посмеют выступить.