|
Проглядывало дно. Мелкая галька лишь местами прикрывала скалистые породы… Колесам телеги только ободья намочить… Бард поджал губы, пытаясь определить, какую угрозу могло таить это место. Все вполне безмятежно, привычно – уходит тропа под воду, видно дно. На противоположном берегу дорога ныряет в кусты и теряется в роще. Конечно, место для засады отличное – отряду волей‑неволей придется вытянуться цепочкой, и в кустах можно легко перебить всадников по одному. Однако что же это за невидимый враг, если и птицы поют в зарослях, и веточка не шевельнется, хотя они достаточно долго наблюдают за дорогой.
– Раз вы не можете определить, что кроется за этой тишиной, – спросил Бард, – может, есть смысл выпустить сторожевую птицу? Мастер Гарет кивнул, но сразу предупредил: – Выпустить‑то можно, только птица – это не более чем птица. То есть она видит то, что лежит на поверхности, и не различает колдовства или чар, наложенных опытной рукой. Единственный магический прием, применяемый в работе с ней, – это способность Мелоры войти в сознание птицы и видеть ее глазами. Я даже не знаю, можно ли назвать подобное умение магией. Мелора, – позвал он, – дитя мое, ну‑ка, выпусти птицу. Большой уродливый стервятник быстро набрал высоту и принялся кружить над бродом. Спустя несколько минут мастер Гарет, застывший на некоторое время, внезапно ожил, встрепенулся и дал знак Мелоре. Та сразу выставила руку, и птица, камнем упавшая с небес, устроилась у нее на запястье. Затем женщина погладила тварь перышком, угостила мясом с душком и надела ей на голову черный колпачок. – Там, – Гарет указал в сторону противоположного берега, – нет никого. Ни людей, ни какого‑нибудь зверья. Одним словом, ничего живого на многие лиги, исключая деревенскую девчонку, пасущую стадо рогатых кроликов. Что бы здесь ни таилось, это не засада, ваи дом. Бард и Белтран обменялись взглядами. Наконец Белтран решительно заявил: – Мы не можем торчать здесь весь день в ожидании чего‑то ужасного, чего никто не в состоянии увидеть. Я думаю, мы смело можем переправляться. Мастер Гарет пусть пока останется на берегу. На всякий случай… Я знаю колдунов, которые способны в мгновение ока вырастить лес или поджечь поле на пути армии. Может, что‑то подобное они сотворили и с бродом. Мы должны быть готовы ко всему. Так как, Бард, ты отдашь приказ переправляться? У Барда мурашки побежали по телу. Такое с ним уже пару раз случалось, и всякий раз это объяснялось действием ларана. Он не мог объяснить, почему его охватывал озноб, слышал только, что существует дар ощущать присутствие сверхъестественного. Может, ему при рождении и досталась подобная способность. Конечно, это очень полезное качество, тем более что только теперь он начал понимать, насколько важна для армии работа, проделываемая мастером Гаретом. Раньше он свысока посматривал на Джереми, которого больше заставляли заниматься с ларанцу, чем учиться фехтовать. Случалось, Бард ловил себя на мысли, что Джереми представляется ему странным существом низшего порядка, нежели любой солдат. Теперь же, ощутив нервную дрожь, Бард признал, что ларан – великая сила и пренебрегать им просто глупо. Ощущения и страсти ценны сами по себе; они – незамутненный источник важнейшей информации. «Дар колдовства уже сам по себе может принести могущество», – подумал Бард и положил руку на рукоять меча. Он повернулся к людям и приказал: – Рассчитаться по четыре. Когда они выполнили команду, распорядился: – Сдвоить ряды. Первая четверка, за мной, – и первым въехал в светлые воды. В этот момент он буквально содрогнулся от нахлынувшей дрожи, застучали зубы. Конь уперся и принялся решительно мотать головой. Бард легонько ударил его каблуками, понудил идти вперед – струи казались так чисты и прозрачны… – Двинулись! – крикнул он своим людям. |
