– С удовольствием, – заявил принц, – заплачу пошлину повелителю Далерета. Твоей головой… Ты не против? Думаю, ваш лорд по достоинству оценит столь щедрую плату. Где еще он сыщет подобного наглеца? Ранвил! – Он жестом подозвал одного из всадников, и тот, на ходу вытаскивая меч, подъехал поближе. – Открой ворота, мужлан, не будь ослом…

Сторож – зубы у него громко стучали – немедля бросился к воротам и начал вращать приводное колесо. Створки медленно, со скрипом открылись. Принц высокомерно швырнул сторожу несколько монет.

– Вот тебе плата. Если ворота, когда мы будем возвращаться назад, тоже будут закрыты, даю слово, что прикажу моим людям сломать их, а сверху положить твою голову, чтобы пугать ворон.

Когда они проезжали ворота, Бард услышал, как сторож что‑то злобно проворчал про себя. Он тут же спешился и тряхнул его за плечо:

– Что ты там бормочешь? А ну‑ка, смелее, скажи это нам в лицо. Слышишь ты, мерзавец!

Человек поднял глаза, лицо его приобрело решительное выражение, и он гневно выкрикнул:

– Не хочу быть замешанным в свару сильных мира сего, ваи дом. Господа дерутся, а у холопов лбы трещат. Почему я должен страдать из‑за того, что вы не можете поделить землю? Все, что меня заботит, это моя мельница. Вам никогда не вернуться этим путем или каким‑нибудь другим. Я не имею никакого отношения к тому, что ждет вас у брода. А теперь, если это прибавит вам чести, можете убить безоружного человека.

Бард отпустил его, выпрямился и надменно глянул на мельника.

– Убить тебя? Зачем? Я лучше поблагодарю тебя за своевременное предупреждение. Тебе заплатят за это.

Мужчина неожиданно сорвался с места и бросился к убогому строению, которое возвышалось возле руин на протоке. Бард долго смотрел ему вслед. С четырнадцати лет он на коне, держит оружие в руках, но только теперь впервые он задумался над словами мельника. Собственно, с какой стати каждый благородный считает своим долгом объявить землю своей? Зачем эти непрекращающиеся стычки, сражения, войны? Какой прок от них мельнику, а ведь если не намолоть муки, не испечь хлеб, то много не навоюешь. Раздоры выгодны только наемникам.

«Куда лучше, если земля будет под властью одного государя. Межевые знаки срыть, налоги не брать от Хеллерских гор и до самого моря… Тогда простые люди смогут спокойно возделывать землю, разводить скот… А я бы мог беззаботно жить в замке с Карлиной… В том, который король подарил мне…»

Однако времени размышлять об этом больше не было. Он позвал мастера Гарета и приказал отряду остановиться.

Ларанцу спешился и подошел к командиру. Тот объяснил:

– Я получил предупреждение… Что‑то неладно с этим бродом. На первый взгляд здесь все спокойно. Может, птица разглядит что‑нибудь? Или женщины помогут?

Мастер Гарет подозвал Миреллу, которая ехала укутавшись в плащ, и что‑то тихо сказал ей. Она вытащила из кожаного мешочка матрикс и пристально вгляделась в него.

Спустя некоторое время она ровным глухим голосом сообщила:

– Не вижу ни человека, ни зверя, ни какого иного чудища, которое могло бы подстерегать нас на противоположном берегу. Однако все точно в дымке, мне потребовалось большое усилие, чтобы оглядеть местность – это неспроста. Следует быть осторожным, родственник.

Мастер Гарет повернулся к Барду:

– У нее есть дар ясновидения. Если ей действительно что‑то мешает, если взгляд ее с трудом продирается сквозь пространство, это верное свидетельство того, что дело нечисто. Нам следует соблюдать величайшую осторожность.

Они подъехали к воде. Как раз в том месте, где уже начинавшая зарастать колея упиралась в мирно текущую реку. Вокруг было тихо, денек выдался солнечный, и малиновые блики весело посверкивали на поверхности.