Случай представился быстро. В один из вечеров Андрей развалился на кровати с книгой в руке.

— Ты что, не пойдешь сегодня к Эстелле? — как бы между прочим поинтересовался Роман.

— А что? — довольно остро отреагировал Варичев и даже отложил книгу.

— Да ничего. Просто подумал, может, вы поссорились.

— А ты был бы рад!

— Я? Чего мне радоваться. Девушка и впрямь красивая… «Еще бы! Здесь сплошь одни негры. Ты появился, вот она и повисла на тебе, дураке. Теперь только и мечтает как бы из этой тьмы тараканьей в Москву на тебе въехать. Везет же шлюхам. Сама небось всех этих бандюг из УНИТА принимала, да и до сих пор принимает, когда те наведываются, а этот идиот раскис…»

Андрей не отвечал, словно ждал, что еще скажет его друг. Роман, открыв свою сумку, сделал вид, будто что-то ищет.

— Так вот, — вынимая чистую майку, продолжил он: — Такую можно и в Москву привезти, жениться.

Эти слова заинтересовали Андрея.

— Ты же был против этой идеи всего полторы недели назад.

— Ну, сразу как-то… — замялся Уманцев. — А потом вижу, нравится она тебе. А что, будет у тебя жена Эстелла, красавица португалка. Научится по-нашему говорить. Будет с моей Иркой нам кости перемывать, — вовсю расхохотался он.

— Это где? В вашей коммуналке? Может, даже нам комнату в ней выделят, соседями будем, — с едкой насмешкой проговорил Андрей.

Роман не ответил, почесал голову, потом грудь, посмотрел на друга и спросил:

— Так ты что, сегодня не идешь, — чуть было не вырвалось «к этой своей черномазой», но, вовремя спохватившись, произнес: — к Эстелле?

— Нет. Она в свой городок поехала. Тетку навестить. Вернется послезавтра.

— Тогда! — Роман подмигнул другу и извлек из холодильника темно-зеленую бутылку с полустертой наклейкой «Уксус».

— Что это у тебя, приступ радикулита? — спросил Андрей.

Когда Роман приехал, он поставил эту бутылку в холодильник, предупредив Андрея, что в ней жидкость от радикулита, которую Ирина специально делает для него. Будто было у Романа предчувствие, что понадобится бутылочка «Пшеничной», чтобы поговорить со старым другом по душам.

— Нет, приступ ностальгии. Я специально, ее дорогую, спрятал до того дня, когда либо тоска заест, либо когда с другом посидеть захочется.

— Что, правда? — Андрей подскочил на кровати. — Вот это дело!

Они поставили столик в проходе между кроватями, порезали ломтиками колбасу, бананы, нашлась еще банка сайры, и разлили «Пшеничную» в стаканы.

— Ну, за нас! За удачу! — сказал Роман.

Сдвинули стаканы со звоном. Выпили с серьезным видом.

— Эх, удача нужна! — протянул Уманцев, подкладывая себе под спину подушки. — Понимаешь, Андрюша, так надоело жить в этой коммуналке. Вот даже иногда и не рад, Что женился.

— А я предупреждал, — заметил Варичев.

— Помню. Да только и тебе не позавидуешь. Не в обиду будет сказано, одет ты лучше меня, ну а во всем остальном… Отличный специалист, вон, даже на твои похождения здесь сквозь пальцы смотрят, а что имеешь? Комнату в общежитии. А ведь тебе уже тридцать четыре. Так что, недалеко от меня ты ушел.

Роман замолчал, глубоко вздохнул и снова разлил водку в стаканы.

Варичев, казалось, не имел желания поддерживать разговор. Он встал с кровати и принялся что-то искать в стенном шкафу.