В гостиной он включил телевизор. Комментатор, рассказывал о событиях, произошедших в мире вчера, 14 декабря 200… года.

Тит опустился в кресло. Вот те на! Вчера было двадцать пятое августа, это он помнил точно. И уже 14 декабря?! Как же это так?.. Как бы ни была долга ночь, как бы ни была она полна сладострастья, она не могла длиться несколько месяцев!

Скрипнула дверь и в комнату вошла Рогнеда. Она была уже одета. На ней были облегающие джинсы, ковбойка и поверх ковбойки теплая куртка на беличьем меху.

Тит диковато посмотрел на Рогнеду, встал и подошел к окну. Глянул вниз. Увидел деревья, одетые снегом, и каких-то толстых теток в шубах и дубленках.

Тит закрыл глаза и принялся считать до ста.

Спустя минуту он еще раз бросил взгляд за окно. Опять увидел снег и толстых теток в шубах. Вот так, наверно, сходят с ума, подумал Тит.

— Экий вы, право, Тит Фомич… — начала Рогнеда. — Ну, неужели вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?

— Я, что, проспал три с половиной месяца?

Рогнеда пожала плечами и ничего не сказала.

— Вы кто? — подозрительно спросил Тит.

— Не бойтесь. Я нормальный обычный человек. Почти…

— Вот это почти мне в вас и не нравится.

— Одевайтесь, вам надо проветриться. Одевайтесь потеплей… Поедем далеко-далеко…

— Вдвоем?

— Почему вдвоем? Сейчас подкатит Герман Иванович, я ему позвонила и поговорила вашим голосом.

— Моим голосом? Это еще зачем?

— А чтобы вас попусту не беспокоить.

— А где эти… Кастанеда и Леви-Стросс?

— А они ушли.

— А Марта?..

— Марта уже там, дожидается…

— Где там?..

— Придет время — узнаете.

— У меня к вам просьба, — Тит замялся. — О наших с вами отношениях Герману знать ни к чему… Знали бы вы, какой он ревнивец!

Рогнеда засмеялась.

— Пожилым мужчинам ревность идет только на пользу, она их воспламеняет.

— Знаете, Гере лучше обойтись без пламени… Он может взорваться. Или набить мне морду. В любом случае я могу лишиться друга и собутыльника.

— Не лишитесь, это я вам обещаю. Дело в том, что я и Марта… словом, мы выходим замуж… Так что о ревности Герману лучше позабыть.

Лёвин внимательно посмотрел на Рогнеду. Она выглядела совсем недурно. Девушка явно похорошела. Розовые щечки, глазки горят, умеренная полнота и прочая формалистика, всё, так сказать, на месте. Да и бритая прежде голова прикрылась вполне пристойной золотистой куафюрой.

— И перед замужеством вы решили слегка размяться…

— Не всё же вашему брату устраивать накануне бракосочетания мальчишники, — она цинично усмехнулась. — Будем считать, дорогой мой Титик, что вы попали в самое пекло девичника.

— Был счастлив поучаствовать, — осклабился Тит. — А за кого выходит замуж Марта?

— Естественно, за Шнейерсона.

— А кто были эти весельчаки… Леви-Стросс и Кастанеда?

— Тот, что с бородой, мой жених, а без бороды… так, приятель.