|
Это будет славнейший памятник вашего царствования, государь! - Что ж, Диана, возьми для своего Филибера Делорма те деньги, что будут получены от продажи должности пиккардийского губернатора. - Эта должность, кажется, стоит двести тысяч ливров? О, тогда я смогу еще купить жемчужное ожерелье, которое мне предлагали. Его мне очень бы хотелось надеть сегодня на свадьбе вашего возлюбленного сына Франциска. Сто тысяч Филиберу, сто тысяч за ожерелье - вот и ушло пиккардийское губернаторство! - Тем более, что ты ровно вдвое преувеличила его стоимость. - Как! Оно стоит всего лишь сто тысяч ливров? Ну что ж, решение очень простое - я отказываюсь от ожерелья. - Полно, - засмеялся король, - у нас есть где-то три или четыре свободные концессии, которыми можно будет оплатить это ожерелье, Диана. - О, государь, нет щедрее короля, чем вы, и нет человека, которого бы я сильнее любила! - Да? Ты и вправду любишь меня не меньше, чем я тебя, Диана? - Вы сомневаетесь? - Сомневаюсь потому, что боготворю тебя! Как ты хороша, Диана! Как я люблю тебя! Часами... нет, годами мог бы я так любоваться тобою, забыв о Франции, обо всем на свете. - Даже о торжестве бракосочетания монсеньера дофина? - спросила, рассмеявшись, Диана. - А между тем оно состоится сегодня, через два часа. Сейчас пробьет десять. - Десять! - воскликнул Генрих. - А у меня назначено свидание на этот час! - Свидание, государь? Уж не с дамой ли? - С дамой. - И, должно быть, красивой? - Да, Диана, очень красивой. - Значит, не с королевой? - Какая ты злая! Екатерина Медичи красива на свой лад, красива строгой, холодной, но подлинной красотой. Однако я ожидаю не ее. Ты не догадываешься, кого? - Нет, государь. - Другую Диану, живое воспоминание о весне нашей любви, нашу дочь, нашу дорогую дочурку. - Вы во всеуслышание и слишком часто твердите об этом, государь, - нахмурившись, потупилась Диана. - Между тем условлено было, что герцогиня де Кастро будет считаться дочерью другой особы. - Так оно и будет, - уверил Диану король, - но ведь ты обожаешь нашу дочь, разве не так? - Я обожаю ее за то, что вы ее любите. - О да, очень люблю... Она так обаятельна, так умна и добра. А кроме того, она мне напоминает мои молодые годы, то время, когда я полюбил тебя... Не больше, конечно, чем ныне, но все же... до преступления... - Король внезапно впал в мрачную задумчивость. Затем поднял голову. - Этот Монтгомери! Ведь не любили же вы его, Диана? Вы не любили его? - Что за вопрос! - презрительно усмехнулась фаворитка. - Двадцать лет спустя все та же ревность! - Да, я ревновал, ревную и буду ревновать всегда тебя, Диана. |
