|
- Государыня... - в ужасе произнес Габриэль. - Да, вы, вижу, взволнованы и озадачены, - нежно улыбнулась Екатерина. - Но вы, надеюсь, не слишком строго осуждаете меня за мою вынужденную откровенность? Я повторяю: положение королевы должно служить оправданием женщине. Вы робки, хотя и честолюбивы, господин д'Эксмес. Потому я предпочла заговорить первая. Ну, придите же в себя! Неужели я так страшна? - О да, - прошептал бледный и растерянный Габриэль. Но королева, расслышав это восклицание, неверно поняла его. - Полно, - сказала она с напускной подозрительностью, - я ведь вас еще, кажется, не свела с ума настолько, чтобы вы забыли свои интересы... Но знайте, Габриэль, я хочу возвеличить вас. До сих пор я держалась в тени, на втором плане, но скоро буду блистать на первом. Госпожа Диана де Пуатье по своему возрасту не сможет сохранять долго свою красоту и влияние. С того дня, как чары этой женщины перестанут действовать, начнется мое царствование! Король поймет когда-нибудь, что нет у него советчика опытнее, искуснее, находчивее меня. А тогда, Габриэль, на что может притязать человек, соединивший свою судьбу с моею в ту пору, когда она еще не определилась? Полюбивший во мне женщину, а не королеву? Разве не пожелает правительница государства достойно вознаградить того человека, кто посвятил свою жизнь Екатерине? Разве не станет он ее помощником, ее правой рукой, истинным королем при королеве-призраке? Так как же, Габриэль, хотите вы быть этим человеком? - И она смело протянула ему руку. Габриэль, преклонив колено, поцеловал эту белую и красивую руку... Но он был слишком цельной и честной натурой, чтобы примириться с хитростями и обманом, каких требует лживая любовь. Он был слишком откровенен и решителен, чтобы колебаться в выборе между ложью и опасностью. И, вскинув голову, он сказал: - Ваше величество, скромный дворянин, припавший к вашим стопам, просит вас смотреть на него как на почтительнейшего из ваших слуг и преданнейшего из ваших подданных, но... - Но не этих почтительных излияний ждут от вас, мой благородный кавалер, - перебила его, улыбаясь, Екатерина. - И тем не менее, ваше величество, - продолжал Габриэль, - беседуя с вами, я пользовался более нежными словами, ибо - простите великодушно - люблю другую женщину. Я полюбил ее раньше, чем увидел вас. Это госпожа Диана де Кастро. Так что в сердце моем нет места для другой, будь она даже королевой. Побледнев и поджав губы, Екатерина произнесла только: - А! Габриэль, опустив голову, бестрепетно ждал бури негодования и презрения, которая должна была обрушиться на него. Взрыв презрения и негодования не заставил себя долго ждать. - Знаете ли вы, господин д'Эксмес, - сдержанно заговорила Екатерина Медичи после нескольких минут тяжелого молчания, - знаете ли вы, что я нахожу вас очень смелым, чтобы не сказать наглым! Кто вам говорил о любви, сударь? С чего вы взяли, что готовится покушение на вашу столь пугливую добродетель? Вы нанесли, сударь, тяжкое оскорбление женщине и королеве! - О, ваше величество, - возразил Габриэль, - поверьте, что мое благоговейное почтение. |
