Я попытался поддеть его отверткой, раздвинуть пошире и сорвать. Но и это не получилось. Браслет делали умные, умелые инженеры. Наверное, лишь они могли его снять.

    В бессмысленном остервенении я начал рвать браслет зубами. И почувствовал легкий, приятный запах.

    Как я мог подумать, что Мишка уловил запах озона через много часов после выстрела? Озон, трехатомная молекула кисдорода, - одно из самых нестойких соединений. Зато он выделяется при работе электронной аппаратуры и магнитных ловушек, удерживающих плазму.

    В мою руку вцепилась смерть. Страшная, огненная смерть, не желающая отпускать добычу. Но меня вдруг перестало это пугать.

    Смерть была не моей, она предназначалась Арнису. Папа принес ее мне, пусть и не сознавая, что делает. Немыслимое совпадение стало справедливым благодаря своей немыслимости.

    Медленно, как во сне, я пошел к двери. Мягкий ворс ковра… холодок деревянных ступеней…

    Я толкнул дверь папиной спальни. И вошел в комнату, где мирно спал усталый антибиотик.

    Садясь в кресло у папиного изголовья, я еще не знал, что буду делать. Будить отца; дремать, опустив голову на холодный браслет; или посижу минуту и уйду в лес, подальше от дома. Разницы в этих поступках не было.

    Но папа проснулся.

    Легко соскочив с кровати, он неуловимым движением включил свет. Чуть-чуть расслабился, увидев меня, и тут же напрягся снова. Вопросительно качнул головой.

    -  Папка, этот браслет - мина с часовым механизмом, - почти спокойно сказал я - Объяснять долго, я не буду. Но это точно. Он взорвется через сутки после смерти своего первого владельца… примерно. Ты не помнишь, когда вы его убили?

    Я никогда не видел, чтобы папа так сильно бледнел. Через мгновение он уже стоял рядом - и сдирал браслет с моей руки.

    Я взвыл. Мне было очень больно и немного обидно, что мой умный папа делает такую глупую вещь

    -  Папа, его не снимешь. Он же на мальчишку рассчитан… Пап, ты не помнишь, у него не было родинки на левой щеке?

    Папа взглянул на часы. И подошел к видеофону. Я решил, что он собирается куда-то звонить, но ошибся. Ударом руки папа пробил деревянную облицовочную панель слева от экрана. И вытащил из маленького углубления пистолет с длинным, зеркально поблескивающим, топорщащимся теплоотводами стволом.

    Вот теперь мне стало страшно. Десантник, хранящий дома исправное оружие, подлежал увольнению из Десантного Корпуса и крупному штрафу. Если же оружие использовалось - тюремному заключению.

    -  Пап… - прошептал я, глядя на пистолет. - Папа…

    Папа подхватил меня, перекинул через плечо и побежал к двери. Он ничего не говорил - наверное, уже не было времени. Потом мы бежали через сад.

    Потом папа запрыгнул в кабину флаера и начал набирать на пульте программу экстренного взлета. Меня он швырнул на заднее сиденье, через секунду бросил туда же пистолет и аптечку.

    -  Введи себе двойную дозу обезболивающего, - приказал он.

    Несмотря на страх, я едва не рассмеялся. Обезболивающее перед взрывом плазменного заряда? Все равно что веером обороняться от носорога.

    Но я все же достал две крошечные ярко-алые ампулы. Раздавил в кулаке, сжал пальцы, чувствуя, как лекарство морозным холодком всосалось в кожу. Голова слегка закружилась.

    А папа управлял флаером, ведя его на предельной скорости.