|
Они принялись поднимать парус, натягивать одни веревки и ослаблять другие - словом, заниматься той морской ерундой, которую сухопутному человеку не понять. Нас с Лэном бесцеремонно использовали в качестве мускульной силы, явно не задаваясь вопросом об аморальности детского труда. Впрочем, когда на нас - Крылья, то мы сильнее большинства взрослых. Крыло пьет силы, но умеет и отдавать их обратно.
Минут через пять парус раскрылся и яхта заскользила во тьме. Я привычно опустил на глаза прозрачный щиток очков осмотрелся. Вдали белел парус - один из кораблей торговцев шел в гавань. Город у берега колол глаза огнями фонарей. Я стал смотреть вперед. Тьма, тьма до самого горизонта… Интересно, где Гарет собралась загорать? Она уверяла, что путешествие займет меньше одного дня, и мы сможем, при желании, вернуться к вечеру… Подбежал Солнечный котенок, и я заметил, что коготки он выпустил и прочно цепляется за деревянную палубу. Боится? Поймав мой взгляд, Котенок взмыл в воздух и сказал: - Не люблю воду. Чужая стихия… Ты не в курсе, куда мы плывем? - Я думал, ты знаешь, - признался я. Котенок поморщился. - Как ты уже неоднократно слышал, я еще маленький… В сопровождении плывущего по воздуху Котенка я прошел на нос яхты. Вода плескала о борт в полуметре под ногами, в лицо бил ветер. Странно как-то, мы же плывем на паруснике… Я глянул на Гарет. Она стояла у мачты, ни за что не держась, и смотрела на дочку, точно так же застывшую напротив нее. Не колеблясь, я поднял щиток и посмотрел сквозь темноту Настоящим взглядом. - Тоже видишь? - полюбопытствовал Котенок. - Вижу. Между Гарет и Реатой кружились в воздухе тускло светящиеся зеленоватые нити. С пальцев стекали, капая на палубу, серые огоньки. - Я предполагаю, что они служат Сумраку, - очень спокойно, даже облегченно сказал Котенок. - Это плохо? - тихо спросил я. - Нет, что ты. Это не плохо и не хорошо. У них свой путь, у нас свой. Пока они не пересекаются. - Иди к Лэну, - велел я. - На всякий случай. Котенок кивнул и полетел на корму. Лэн, похоже, наблюдал за удаляющимся городом… А я подошел к женщинам, стал чуть в стороне, чтобы не попасть под зеленую «паутину», и спросил: - Я не помешаю? - Уже нет, - отводя взгляд от дочери, произнесла Гарет. - Ты все видишь? - Ага, - на всякий случай согласился я. - Тогда скажи своему другу, пусть закроет глаза и уберет светоумножитель. - Гарет глянула на меня и добавила: - Да и ты зажмурься. Мы выплываем из этого мира. Я невольно посмотрел вперед по курсу яхты. И увидел, что там колеблется, медленно растягиваясь, едва заметная радужная пленка. Словно мы протыкали изнутри огромный мыльный пузырь… - Лэн, подними щиток! - заорал я. - Подними щиток и закрой глаза! А в следующий миг радужная пленка под напором яхты лопнула. И во тьму ворвался свет. Это было словно в темной комнате повернули выключатель. Рассвет не приходит так быстро, и тучи не могут разлететься со скоростью реактивного самолета. А здесь все произошло сразу. Тьма сменилась светом, темная непроглядная вода - светящейся лазурью, скорость - неподвижностью, серые очертания яхты - буйством красок. Больше всего меня поразили краски. От света я еще не успел отвыкнуть, а вот что такое настоящий яркий цвет, оказывается, забыл. |
