— Мисс Гоин, — начал Альварес и тут же опустил руки ей на плечи, чтобы усадить ее назад на кровать, не давая убежать. — Я не из полиции. — Она продолжала вырываться, и он отступил на шаг, позволив ей вскочить на ноги. — Если вы уйдете, — отчетливо произнес он, когда она выхватила юбку из шкафа, позабыв о нижнем белье, — то жизнь вашего отца будет зависеть только от вас. И я вам помочь не смогу.

Гретхен помедлила. На его взгляд, сейчас, с порозовевшей обнаженной грудью, в съехавшей набок юбке, она выглядела еще привлекательнее. У девушки дрожали губы, и он понял, что она пытается что-то сказать. Но он не хотел дискуссии, предпочитая монолог.

— Меня зовут Альварес, — продолжил он. — Я тот человек, которого ищут ваш отец и О’Мейли. Я тот человек, чья жена погибла в аварии в Генуе, в штате Иллинойс. Вы этот случай помните, верно? — По ее лицу он не увидел подтверждения догадки, возможно, она действительно ничего о происшествии не знает, но менять план некогда. — Ваш отец и О’Мейли должны сознаться и рассказать правду о том, почему погибла моя семья. Вот и все, чего я прошу — ничего другого мне и не нужно: только правды. Я не хочу денег, только правды — которую услышал бы весь мир. Я пытался достучаться до вашего отца. Не получилось. Он потерял немалую часть своего имущества, но это его ничему не научило. Но вас он, возможно, выслушает.

— О, Господи, — произнесла она, как человек, пробуждающийся из забытья.

— Будь у меня дочь, я бы ее выслушал, честное слово. Но моя дочь погибла. Погибла из-за той политики, которую выдумал ваш отец и которую осуществляет О’Мейли. Вы должны заставить его выслушать вас. Понимаете? Если он не принесет публичных извинений, я устрою аварию сверхскоростного экспресса во время испытательного пробега. Можете так ему и передать. Как бы он ни старался, я это сделаю — а на поезде будет ехать много журналистов и тузов из бизнеса и политики. И ваш отец тоже. Я разорю его, разорю вас, уничтожу любого, кто встанет на моем пути к истине. Добейтесь от него публичных извинений, и никто не пострадает.

— Кто вы?

Альварес мог только надеяться, что смысл сказанного дошел до нее, надеяться на то, что испытанное ею потрясение не приведет к временной потере памяти. Он наклонился поближе, так, что их лица почти соприкасались, и впервые повысил голос:

— И не стоит проверять меня!

Капельки его слюны прилипли к ее щекам. Лишенная дара речи, Гретхен не могла даже пошевелиться.

Он подошел к встроенному гардеробу, сбросил на пол гостиничную записную книжку, схватил спрятанную за ней небольшую видеокамеру и показал ей, чтобы она все поняла.

— Видите? Если понадобится, мне придется воспользоваться записью. Я не хочу делать вам ничего плохого. Мне вас жаль. Судьба поезда, жизнь тех, кто будет на нем находиться, в ваших руках, мисс Гоин. Правда. Генуя. Иллинойс. Поговорите с отцом.

Сунув руку в карман, Альварес достал деньги, отсчитал пятнадцать стодолларовых купюр и уронил их на пол. Бумажки запорхали в воздухе и улеглись ковром у его ног. Девушка, не отрываясь, смотрела на Альвареса. По щекам у нее текли слезы. Страх, подумал он, а не сочувствие.

— Послушает он вас или нет, зависит от того, насколько он вас любит и доверяет вам. Вы должны убедить его — или взять на себя все последствия.

Альварес повернулся к ней спиной.

— Подождите! — воскликнула девушка, когда Альварес приблизился к двери.

Прямо перед ним находилась небольшая табличка с планом этажа отеля. Красной точкой был отмечен их номер. Он повернул медную ручку, выскользнул в коридор и тут же бросился бежать — на случай, если Гретхен позвонит в службу безопасности.