Он тщательно все продумал.

Когда Гоин представил слушателям Гретхен, Альварес уловил ее имя и невольно задумался, будет ли она в этом поезде, — женщина, которую он знал по номеру в отеле «Плаза». В этот момент он на мгновение потерял равновесие, завалился на правый бок и уронил фонарь туристической модели, который прикрепил на лбу, готовясь к предстоящей гонке в тоннеле. Фонарик произвел слишком много шума для такого небольшого и легкого предмета, прокатившись сначала по маскировочной шторе рядом с Альваресом, который потянулся за ним, но промахнулся, а потом соскользнув и ударившись о бетонное полотно, незамеченный, но безнадежно утраченный.

Альварес слушал, затаив дыхание и прижав к уху динамик рации «Юниден».

— Томми? — услышал он. — Это Кинан.

Голос радиодиспетчера службы безопасности «Нозерн Юнион» ответил:

— Слушаю.

— Я тут только что слышал какой-то шум. Второй вагон-ресторан. Похоже, внизу. Я ясно слышал. Мне проверить, или ты вышлешь техников?

Теперь Альварес слышал голос того же охранника и с платформы — видимо, тот подошел ближе к вагону.

— Оставайся на платформе, Кин. Я передам техникам, чтобы они проверили. — Диспетчер уточнил номер вагона.

Техники! Альварес напрягся, проклиная самого себя. Вполне возможно, даже вероятно, что техники полезут под вагон, чтобы осмотреть днище, и хотя мастерски выкрашенная штора могла обмануть охранников с зеркалом, не было ни малейшего шанса, что трюк выдержит более тщательную проверку. Придется либо отказаться от своего плана, либо действовать прямо сейчас, и у него есть всего несколько минут на принятие решения. В любом случае, нужно выбираться из-под поезда. И в темпе.

Явное недовольство и даже некоторое отвращение проступило на лице Куперсмита, составлявшего Тайлеру компанию в тесном душном отсеке машинного отделения локомотива, когда диспетчер передал ему, что его людям необходимо выяснить источник подозрительного шума, услышанного одним из охранников.

Речь Уильяма Гоина близилась к завершению. Тайлер прервал Куперсмита, отдававшего приказание одному из двух техников, которые также находились в машинном отделении, и спросил, не может ли он пойти с ним.

Его просьба только усилила раздражение Куперсмита, так как теперь он вынужден был и сам отправиться на платформу. В результате все трое выбрались из локомотива через дверь, выходящую на противоположную от платформы сторону, и проследовали по мрачному коридору, образованному суперэкспрессом и стоявшим рядом пассажирским поездом.

— Скорее всего, обычная конденсация, — предположил Куперсмит.

— Кусок льда. Сто процентов, — согласился второй техник, которого звали де Вульф. Он говорил с французским акцентом и шел медленнее всех.

— Конденсат, — объяснил Тайлеру Куперсмит, — который образуется под вагонами-ресторанами, по пути замерзает и превращается в лед, а затем оттаивает в тоннелях и отпадает. Французы предупреждали нас об этом с самого начала.

— Даже в августе, — подтвердил де Вульф. — Помню, поначалу мне даже не верилось.

— Сложнее всего поверить в то, — пробурчал Куперсмит, — что они дергают нас из-за какой-то чепухи.

С другой стороны поезда послышались бурные аплодисменты. Джаз-трио грянуло «Я всю жизнь проработал на железной дороге».