— Леди Гарриэт, — протянул лорд. — Чем обязан вашим вниманием?

— Он еще спрашивает? — протянула та язвительно. — И не постыдились явиться! Ой, только не делаете недоуменное лицо. Все уже всё знают. Ваша благоверная, лорд Флеминг, навестила сегодня леди Монтгомери и во всем призналась. А что ведомо леди Монтгомери, вмиг перестает быть секретом.

Сердце сжалось, как птичка зимой. Я во всем призналась? Сегодня?

Ну, кончено! Ребекка! Как еще объяснить мое общение с таинственной болтливой леди.

— И о чем же рассказала моя жена? — последнее слово лорд произнес таким тоном, будто представлял, как откручивает супруге голову.

— О вашем скором разводе, разумеется! Не удивлюсь, если увижу скандальную статью в завтрашней газете. Среди гостей министра как раз затесалась пара редакторов.

— Разводе? — переспросил Его сиятельство, не веря ушам.

— Да, она рассказала, что вы приняли обоюдное решение. Но это ничего не меняет. Вы же знаете, как в нашей империи относятся к разрушенным бракам. А ты что молчишь, дорогая Ребекка? — повернулась злорадствующая леди Гарриэт ко мне. — Не хватило благоразумия пересидеть скандал дома?

Кровь прилила к лицу, аж уши запылали. Будто не лорда оскорбили, а меня лично. Хотя почему «будто»? Да, я не благородная леди, но говорить со мной в издевательском тоне позволяла только одному человеку — дражайшей матушке. С ней было проще уставиться в пол и выслушать претензии или нравоучении, молча.

— Какой скандал? — поинтересовалась я строго, беря фальшивого мужа за руку. — Тот, что придумала леди Монтгомери? Передайте всем, что мы с лордом Флемингом не разводимся, а разговоры о нашем расставании — бред легкомысленной женщины, которой я непременно отомщу: распущу такие слухи, что вовек не отмоется.

Секретарь министра открыл рот, но не издал ни звука, а леди Гарриэт фыркнула.

— Хорошая попытка, Ребекка. Но кто в это поверит?

— Надеюсь, те, кто сохранил хоть крупицу здравого смысла, — проговорил лорд, взирая на леди Гарриэт снисходительно. — А редакторам скажите, пусть только посмеют выпустить статьи, я подам в суд за клевету. Расплачиваться придется долго. До нитки оберу. Идемте, Ребекка. Нам нечего делать в доме, где легко верят сплетням.

Мы покинули «поле брани» с гордым видом, но победителями себя не чувствовали. Особенно лорд. Его трясло от негодования. Мы могли говорить всем, что угодно, это не поможет. Ребекка завтра навестит еще пару «подруг», обожающих перемыть окружающим косточки, и поделится еще парой сочных подробностей. И всё, вот он эффект снежного кома.

— Завтра явится дядюшка Бенжамен и потребует вашего переезда к нему, — процедил лорд сквозь зубы, глядя в окно кареты на мрачный осенний город — под стать настроению. — И, вероятно, захочет вернуть средства, вложенные в фабрику. Я нашел пару новых спонсоров, но их денег не хватит, чтобы удержаться на плаву.

— Я попробую переубедить Сэдлера.

— Бесполезно. Ребекка явится к нему и мгновенно нас обставит. Не понимаю, чего она добивается. Развода? Но у нее с самого начала был Саттон, готовый оплатить компенсацию, и дядя, который в любом случае встанет на сторону обожаемой племянницы. Зачем сложности с побегом?

Я не знала, что ему ответить. И как утешить. Он старался не показать, насколько раздавлен, но я физически ощущала, что ему плохо. Скандал с разводом точно не поможет в поиске спонсоров. Дело прогорит. Как бы еще дом продавать не пришлось. Впрочем, кому он нужен? С призраком и прудом, из которого вылавливают трупы…

…На пороге особняка встретил удивленный быстрому возвращению Мюррей.