С той стороны двери доносилась жалобная мольба. Жюль Виере оттолкнул жену и рванул дверь на себя.

— Кто там? — закричал он. — Отвечайте, ради Бога!

Он шагнул вперед, в темноту.

Несмотря на всю свою храбрость, на достигший высшей точки гнев, он почувствовал неприятную дрожь вдоль позвоночника перед лицом черной тени, плотной, испускающей страшные жалобные звуки.

— Кто там? — снова крикнул он.

И, занеся секач над головой, шагнул в ночь…

XVI. Прерванные признания

Судебный следователь отодвинул стул и порывисто встал.

— Остановимся на этом! — сказал он, отчеканивая слова. — Через некоторое время, когда вы, Лабар, лучше поймете, в чем ваши интересы, мы возобновим допрос. Сорож, будьте любезны, позовите полицейского Бурдо…

Когда тот вошел, следователь приказал:

— Бурдо, вы отвезете этого человека в тюрьму Брюгге. Вы…

Но побледневший Антуан Лабар помертвевшим голосом произнес:

— Извините, господин следователь… Я просил у вас разрешения повидать жену?

Эрали пожал плечами:

— А я ответил, что вы увидите ее после того, как скажете правду, всю правду… Так что не имею возможности удовлетворить ваше желание.

Он снял пенсне и принялся тщательно вытирать стекла.

— Мне вас жаль… Вы мне казались умнее… Могу вам даже сообщить, что, рассчитывая на ваш здравый смысл, во время допроса послал за госпожой Лабар… Готов поручиться, в настоящую минуту она ждет в кабинете внизу… Господин Сорож, не могли бы вы рассказать ей, как обстоит дело, принести мои извинения за бесполезный приход и проводить ее домой?

— Стойте! — остановил его Лабар, протянув руку.

Но Эрали его не слушал.

— Бурдо, идите! — распорядился он.

Бурдо схватил Лабара за руку и повел за собой. Однако портной резким движением вырвался и, встав прямо перед столом судебного следователя, закричал:

— Чтобы ее увидеть, чтобы увидеть мою жену, я должен сознаться, так?! Что ж, я сознаюсь!.. Теперь приведите ее!

Глаза Эрали за стеклами пенсне блестели от радости.

— Минутку, Лабар! Недостаточно сказать: «Я убил», вы должны также рассказать нам, как вы убили…

Лабар сжал кулаки. Его глаза горели, лицо налилось кровью.

Себ Сорож на минуту искренне пожалел этого человека.

— Итак? — сказал Эрали.

Портной рухнул на стул. Потом пожал плечами.

— Честное слово, — со злостью произнес он, — это все равно только убийство из ревности… Суд будет снисходителен!

Видно было, что он старается убедить самого себя, заставить себя говорить, думая: «В конце концов, это не так уж страшно!»

— Значит, — вмешался судебный следователь, — вы признаетесь наконец, что убили Аристида Виру?

И Эрали бросил выразительный взгляд на Де Миля, обратившегося в слух, готового записать каждое сказанное слово.

Тишину разорвал жесткий категоричный голос Лабара:

— Да, я его убил.

— Почему?

— Потому что моя жена хотела бежать с ним.

— Объясните нам, как все произошло.

— Вам прекрасно известно, как… Я притворился, будто уезжаю на несколько дней, так как узнал от одного друга, которому Виру хвастался своими планами… Я спрятался дома на чердаке, сестра носила мне еду… Незадолго до назначенного часа жена удалила Берту под благовидным предлогом… Она тут же предупредила меня, мы пробрались в комнату Жюли…

— Вы вели себя как дикарь по отношения к жене…

— Я был смертельно зол на нее.