Уилл окинул взглядом двух агентов и коридор. Идти за ней в дамскую комнату он не может. И если они хотят схватить Гаренна, то сегодня вечером нужно сыграть как можно лучше. Все должно выглядеть естественно.

— Ладно, хорошо, — кивнул герцог. — Но будьте осторожны.

— Конечно, ваша светлость. — Она почувствовала, что вот-вот расплачется.

Уилл смотрел ей вслед. А она быстро прошла по коридору и вскоре исчезла в дамской комнате. Он знал, что его сердце в ее руках. Хотя она сама об этом не знала.

И герцог поклялся: как только Гаренн будет схвачен, он тут же признается Люсинде в любви. И потом он уже никогда не отпустит ее.

Люсинда подождала, пока леди Тернер и леди Хайтауэр покинут дамскую комнату. Потом рухнула на диванчик и разразилась горячими слезами. Она сорвала свою маску, украшенную перьями, и бросила ее на колени, потом стащила длинные бальные перчатки.

Но как же так?.. Ведь она — очень неглупая. К тому же она — совладелица конюшен, которые наверняка станут самыми известными в Англии. Более того, она выжила, несмотря на смертельную угрозу со стороны этого француза.

Да, она совсем не глупая. И все-таки она раскрыла свое сердце Уиллу и попросила его сердце — нет, она умоляла его об этом. А он ей отказал.

Люсинда сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И тут вдруг услышала какой-то звук — в комнате кто-то находился.

Она поспешно вытерла слезы; было бы ужасно, если бы ее застали тут в слезах. Внезапно из-за портьеры в конце комнаты вышла какая-то женщина. При виде ее Люсинда заморгала, не веря собственным глазам.

— Леди Люсинда? — спросила женщина.

У Люсинды возникло странное чувство — она как будто смотрелась в зеркало. Женщина, стоящая перед ней, была очень похожа на нее. Такие же волосы, такое же платье, такой же голос…

— Кто вы? — спросила Люсинда, вставая с дивана.

Губы женщины растянулись в злобной улыбке. Она подошла поближе.

— Это не важно.

— А я бы сказала — очень важно, — возразила Люсинда.

— Едва ли сейчас время спорить, леди Люсинда. — Из-за портьеры появился мужчина, высокий и жилистый. — Последние недели вы совсем не хотели нам помогать, — добавил он, прищурив свои темные глаза. На лице же его было выражение маниакальной решимости.

— Гаренн, — прошептала Люсинда, внезапно догадавшись, кто стоит перед ней.

Она отступила на шаг, но ноги ее тотчас уперлись в диван. Люсинда смотрела на Гаренна — и глазам своим не верила. Он был красив, даже слишком красив. Бледное лицо, орлиный нос и полноватые губы… Такое лицо больше подошло бы архангелу, чем дьяволу. Хотя именно дьяволом он и являлся.

Люсинда посмотрела на дверь.

— Стоит мне закричать, и два агента коринфян ворвутся сюда, — проговорила она дрожащим голосом.

Француз с усмешкой ответил:

— Ваша вера в герцога просто поражает. — Он отбросил со лба прядь каштановых волос и добавил: — Но моему терпению пришел конец.

Гаренн бросился на Люсинду так стремительно, что она и вскрикнуть не успела. Он заткнул ей рот и нос какой-то тряпкой. Причем запах у тряпки был отвратительный, вызывавший тошноту.

Люсинда пыталась вырваться, отбиваясь руками и ногами. Она даже вцепилась ногтями в руку этого дьявола.

— Глупая сука! — прошипел он, еще крепче прижимая тряпку к ее лицу. Потом сказал своей сообщнице: — Задержись, насколько сможешь. И никого сюда не впускай…

Тут вдруг руки и ноги Люсинды отяжелели и перестали двигаться. Она попыталась заговорить, но вместо слов издала лишь невнятный шепот.