– Тебе объяснять, – сказал я Натоме. – Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.

Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда‑то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.

Наконец, после долгого молчания, она сказала:

– Я все объяснила.

– Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?

– Что мой брат и ты – вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.

– Правильно. А как они это восприняли?

– Плохо.

– Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын – и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.

– Отец говорит – ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.

– Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!

– Отец говорит, что ты отобрал у него сына.

Я горестно вздохнул.

– Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.

– Что?!

– Ты должен стать его сыном.

– Каким образом?

– Остаться здесь.

– В резервации?

– Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.

– Боже мой!

– А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.

– Но это же отнимет у меня годы жизни!

– Да.

– Это огромнейшая жертва!

– Верно. А разве я не жертвую?

– Ты‑то чем жертвуешь?

– Мне опять придется стать покорной скво.

– Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.

– Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.

– Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, – хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам – и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?

– Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.

– Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.

– Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?

– Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, – куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…

Натома потупилась, потом ласково сказала:

– Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая – потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.

– Никогда, – эхом отозвался я.

– А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.

– Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.

– Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.

– И ты оказалась права.

– Я знала, что его унесли оттуда.

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:

– Не понимаю, что ты хочешь сказать.

– После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис – пытался утешить тебя.