И вот я оказался у дальнего конца резервации Эри – и мог передохнуть. Тамошние ворота охранял один из моих тотемических братьев, бывший у меня на свадьбе, – он узнал меня, заулыбался, четырежды постучал кулаком по кулаку, посадил меня в вертолет и доставил в мраморный викиап Угадая.

Должно быть, вид у меня был еще тот. Мамочка лишь раз взглянула на меня, прижала к своим сдобным телесам и залилась слезами. Она раздела меня

– как куклу, выкупала, уложила в постель, стала нянчить и кормить всякими кашками. Прошло совсем немного времени, а я ободрился, на щеках у меня опять заиграл румянец. Подобной заботливой мамочки у меня никогда не было. Я прикипел к ней всем сердцем. Часом позже появился державный папочка в сопровождении головастого карлика, похожего на сказочный персонаж.

Карлик представился:

– Я профессор Ларсен. Преподаю лингвистику в университете. Надеюсь, вы не больны, мистер Курзон?

– Просто устал, полностью вымотался.

Ларсен поговорил с папочкой на черокском языке, затем сказал мне:

– Вождь осведомлялся, как дела у его новоприобретенного сына. Я ответил, что вы очень утомлены.

Папочка удрученно поцокал языком, потом еще что‑то спросил. Ларсен перевел.

– Теперь Вождь желает знать о своем сыне и дочери.

– Насколько мне известно, оба более или менее живы‑здоровы.

– Звучит как‑то двусмысленно, мистер Курзон.

– Согласен, профессор Ларсен, но действительное их положение настолько запутанное, что мне придется до вечера объяснять, что к чему. Поэтому скажите коротко: живы‑здоровы и счастливы.

Карлик переговорил с папочкой, потом спросил от его лица:

– Почему вы приехали без них?

– Скажите, что я как раз еду на встречу с ними.

– Они вас пригласили?

– В некоторой степени да.

– Опять двусмысленность, мистер Курзон.

– Это часть уже упомянутой сложности. Я хотел бы занять некоторую сумму денег.

– Вы же известны как миллионер, мистер Курзон. Разве это не так?

– Я и есть миллионер. Но тут опять слишком сложно объяснять.

– Хотел бы я узнать детали этой запутанной ситуации! Просто умираю от любопытства. Извините. – Профессор передал мои слова державному папочке. Тот пространно ответил. Ларсен обратился ко мне: – Вождь сказал: несомненно. Он готов одолжить вам денег. Сколько вам нужно?

– Сто тысяч.

У Ларсена челюсть отвисла. Зато папочку сумма нисколько не смутила. Он ответил спокойным кивком, и я полюбил его пуще прежнего. Великий Вождь вышел на минуту из комнаты и вернулся с десятью пачками золотистых банкнот

– в каждой по десять тысяч. Он положил их на столик у изголовья постели, а сам присел на кровать возле меня, ласково заглянул мне в глаза, положил руку мне на голову и что‑то тихо пророкотал.

– Вождь говорит, – перевел Ларсен, – что, невзирая на ваш усталый вид, супружеская жизнь с его дочерью, похоже, пошла вам на пользу.

– Скажите ему, пожалуйста, что его дочь стала еще краше, чем прежде.

– Я не стану переводить, мистер Курзон. В резервации не принято восхищаться красотой своей скво.

– Спасибо, профессор Ларсен. Тогда скажите ему, что Натома удивительно работящая.

– Это ему придется по душе.

В этот момент дверь распахнулась, и в викиапе появилась работящая скво собственной персоной – она ворвалась как растревоженная богиня. Впрочем, многие ли богини так элегантны и грациозны, как моя женушка?

Она бросилась ко мне.

– Что такое. Хинь? Что случиться? Ты болеть? Почему на кровать? О, я тебя задушить? Где ты быть? Куда ты направляться? Ты знать, что я приезжать? Как ты узнать? Почему ты молчать?

Когда она отпустила меня и я смог вздохнуть и что‑то сказать, я ответил на тысячу ее вопросов встречным вопросом: что она здесь делает?

– Я не мочь не приехать, – сказала Натома.