Разеру казалось, что все идет довольно гладко.

– С нами был Рэйм. Ему тогда придется поверить, что Рэйм тоже солгал. У Рэйма совсем нет ни хитрости, ни мозгов.

– Да, конечно. Микл сейчас начинает верить тебе. – Быстрый взгляд на Дохина, тот слегка пожал плечами. – Но просто на всякий случай, вдруг он ошибается, он запретит «Бревноносцу» покидать пределы Адмиралтейства, потому что мы можем вывезти тот самый четвертый костюм. Он будет мешать мне вести дела, на тот случай, если я вдруг решу спасти свою шкуру и проговорюсь. Он будет постоянно травить тебя. Это никогда не кончится.

– Тогда…

«Что делать? Тогда вообще нет способа убедить Микла в том, что я здесь ни при чем. А значит, я виновен!

У скафандров, принадлежащих Адмиралтейству, не работают реактивные двигатели. Нет горючего. А где‑то существует костюм с горючим, и Миклу он нужен. Он не согласится на меньшее.

Отдать ему серебряный костюм? Но тогда он поймет, что мы действительно виновны.

«Если б я только мог…»

У него постепенно созрел план.

«У Буса я спросить не могу. Дохин слушает, да и все равно Бус не знает, что на самом деле произошло. Остальные…»

Волей судьбы и воздушных течений Разер оказался рядом с Сектри. Он подвинулся поближе, и девушка отвела арбалет немного в сторону. По ее лицу сложно было что‑то прочитать.

– Мне не следовало улетать, – сказал он.

– Но почему ты не подождал немного?

– Мне сказали, что Флот просто обожает тянуть со всякими решениями. Я не мог все время болтаться здесь, изводя себя, и, кроме того, нам нужна была грязь.

Они заговорили очень тихо.

– Я была здесь, – сказала она. – Я не вышла в рейс, но второй раз мне это с рук не сойдет. Ты что, променял меня на грязь?  Он оказался в неловком положении, но все же это было лучше, чем правда. Он кивнул.

– Разер, никто не принимает серьезных решений, находясь под действием «бахромы». Скажи мне, я слишком странная для тебя? Или чересчур стара?

– Моя мать старше моего отца. И мне нравится все странное. Именно поэтому я и прилетел в Сгусток. Сектри, я не жалею ни о чем, что сказал тогда или сделал. – Это было не совсем так. Тайны … – Хилар Белми пытается вырастить узловое дерево.

– Ничего у него не получится, – ответила она.

– Он сейчас пробует кое‑что новенькое. Бус выкупил у него часть дерева. И он должен нам.

– Так, значит, здесь дело вовсе не в грязи, это все из‑за денег. Хорошо, Разер. Теперь я тебя понимаю.

– Это нечто большее. Это сила и власть, но это не сделает тебя офицером. Разве есть небогатые офицеры?

Ее губы скривились.

– Они выходят замуж или женятся на богатых гражданах. Их дети с рождения становятся офицерами. Число офицеров увеличивается. Когда‑нибудь мы все станем офицерами.

– А зачем Уэйну Миклу так нужен этот костюм? Мне просто показалось, что…

– Это очень плохо для Адмиралтейства, если окажется, что счастьеноги располагают предметами древней науки. По‑моему, Уэйн уже почти отказался от попыток занять капитанское место. Скафандр дает ему власть, с которой вряд ли что еще может сравниться, и он начинает воспринимать свои обязанности…

Они вернулись, Уэйн Микл, Рэйм Уилби и Джонтан. Рэйм был необычно молчалив.

– И что ты там обсуждал с Босан? – спросил Микл.

Сектри заволновалась. Разер успел ответить первым:

– Я просто подумал, что если вы все‑таки получите четвертый скафандр, то вам тогда потребуется не девять, а двенадцать карликов.