Почти час потребовался ей, чтобы завершить свое колдовство. Затем она опустилась на колени перед стеной и приоткрыла ткань магии, которую оставила на этом месте, получая свободный доступ к секретному дверному проему и комнате за ним. Она слышала, как стучит ее сердце, перекачивая кровь по телу. Казалось, что она может услышать дыхание Ард Рис с другой стороны стены, которая спала глубоким сном, но могла мгновенно пробудиться.

Она приготовилась удалить пробку с пузырька «жидкой ночи».

Ее руки начали трястись.

Всего на секунду она дрогнула, внезапно подумав, что оказалась слишком смелой; что переоценила себя; что ее ждет неудача в выполнении задуманного; что в тот момент, когда она попытается поместить пузырек внутри спальни, Ард Рис проснется и обнаружит ее измену; что было бы разумнее, просто отравить Ард Рис ядом и покончить с этим; что эта более изощренная экзекуция ни за что не сработает. Как же до этого дошло?

Разозлившись сама на себя, она раздавила свои колебания и сомнения, как будто это были жужжащие у нее над ухом назойливые насекомые.

Она вытащила пробку из пузырька и вылила ее в воронку, которую создала на последнем этапе колдовства, послав и «жидкую ночь», и заклинания в комнату за стеной.

Ну вот, все сделано, сказала она себе, помещая пробку на место.

Она поднялась с колен и стала ждать.

* * *

Грайанна Омсфорд проснулась и достаточно долго соображала, что случилось что–то непоправимое, что чужая магия обошла ее охранную сеть и оказалась в ее комнате. Она мгновенно воспользовалась своей защитной магией, но было уже слишком поздно. Комната двигалась — или она двигалась в ней, — поглощенная чернотой, которая превосходила все, что она знала. Она боролась, чтобы освободиться от нее, но не смогла заставить себя двинуться. Она попробовала закричать, но не издала ни единого звука. Она оказалась в ловушке, обездвиженная и беспомощная. Чернота окутывала ее как саван, стремительно унося куда–то, возможно, к месту погребения, непроницаемому и окончательному.

Она почувствовала, как этот саван начал затягиваться.

Проклятье! безмолвно выругалась она, когда поняла, что происходит, а потом чернота оказалась у нее во рту, в ушах, в носу, внутри тела и внутри ее разума. Она сопротивлялась до тех пор, пока ее не покинули последние силы, а вместе с ними и надежда, а потом потеряла сознание.

* * *

Все еще скрываясь в проходе за стеной спальни, Шейди а'Ру услышала слабые, внезапные звуки движения на той стороне, а потом все заволокло тишиной. Ей отчаянно хотелось заглянуть внутрь, но она не осмелилась открыть дверь из–за боязни того, что там обнаружит. Она затаила дыхание, прислушиваясь к затянувшемуся безмолвию.

Затем под дверью появился сгусток черноты, оканчивающийся какими–то щупальцами. Они расходились в стороны и вертелись, как будто что–то выискивая, как будто им оказалось недостаточно Ард Рис, и Шейди быстро отступила назад, готовая убежать. Она не знала, что это было такое — возможно, какие–то остатки «жидкой ночи», — но она не собиралась это выяснять. Щупальца вытянулись еще немного, пытаясь дотянуться до нее, затем медленно отступили и исчезли под дверью.

Шейди а'Ру сильно вспотела, туника под одеждой друида промокла насквозь. Что–то произошло в спальне Ард Рис, что–то в результате действий Шейди — в этом она была абсолютно уверена. Но прямо сейчас она не могла узнать подробностей — наверное, только утром. Несмотря на ее страстное желание узнать их, она не могла ничего поделать сейчас, кроме как вернуться назад и ждать.

Она сильно и быстро выдохнула, страх, который она никогда прежде не чувствовала, вдруг окутал ее в слишком хорошо знакомой манере.