|
Китти и Скунс заполняли табели успеваемости. Макдоноу листал «Энциклопедию демонов и демонологии». Порой мне кажется, что он слишком серьезно относится к своей работе. Роуч был погружен в «Миррор». — Еще целых тридцать семь, — сказал он. Тишина. Поскольку никто не переспросил, он пояснил: — Тридцать семь рабочих дней до середины триместра.[17] Макдоноу фыркнул: — Что-то не припомню, когда это ваши дни были рабочими. — Свою часть я уже выполнил, — сказал Роуч, переворачивая страницу. — Не забывайте, что с августа я был в школьном лагере. Летний лагерь был вкладом Робби во внешкольную программу: каждый год он уезжал на микроавтобусе с мальчиками в Уэльс на три недели, ходил с ними в пешие и байдарочные походы, играл в пейнтбол и занимался картингом. Все это он любил — там он всегда ходил в джинсах, и дети называли его по имени — и все равно утверждал, что с его стороны это великая жертва, дающая право бездельничать все остальное время. — Лагерь! — насмешливо воскликнул Макдоноу. Скунс взглянул на них с неодобрением. — Я полагаю, мы находимся в комнате отдыха, — ледяным тоном подчеркнул он и снова уткнулся в свои табели. На минуту воцарилось молчание. Эрик — славный малый, но характер у него переменчивый; вообще он и сам может сплетничать взахлеб, сегодня же был мрачен. Должно быть, из-за пополнения на французской кафедре, решил я. Мисс Дерзи молода, тщеславна и умна — еще один человек, которого придется опасаться. К тому же она — женщина, а ветеранам не нравится работать бок о бок с женщиной на тридцать лет моложе. Пятнадцать лет он ждал повышения в любой момент, но теперь его не получит. Слишком стар и к тому же несговорчив. Это знают все, кроме него самого, и любая перемена в составе кафедры только напоминала ему о том, что он не молодеет. Китти весело посмотрела на меня, подтвердив мои подозрения. — Кучу всякой канцелярщины не доделали, — прошептала она. — В прошлом триместре была неразбериха, и почему-то эти отчеты пропустили. Она имеет в виду, что пропустил их Грушинг. Я видел его кабинет — забитый никчемными бумагами, нужные папки тонут в море непрочитанных записок, утерянных курсовых, тетрадей, старых кофейных чашек, экзаменационных работ, ксерокопий и бессмысленных каракулей, которые он чертит, разговаривая по телефону. Возможно, мой кабинет выглядит так же, но я, по крайней мере, знаю, что где лежит. Грушинг просто захлебнулся бы, если бы Китти его не выручала. — Что скажете о новенькой? — задал я провокационный вопрос. — Больно умна для своего блага, — с раздражением ответил он. Смущенно улыбаясь, Китти объяснила: — У нее новые идеи. Я уверена, она здесь хорошо устроится. — Грушинг превозносит ее до небес, — насмешливо добавил Скунс. — Кто бы сомневался. Грушинг — большой ценитель женской красоты. Поговаривают, что Изабель Тапи ни за что не взяли бы на работу, если б не мини-юбка, в которой она пришла на собеседование. Китти покачала головой. — Наверняка она прекрасно справится. У нее полно идей. — Сказал бы я, чего у нее полно, — проворчал Скунс. — Но ее взяли по дешевке, так ведь? Не успеем опомниться, как нас заменят прыщавыми выскочками с грошовыми дипломами. |
