Цинь молчала секунду-другую.

    -  Я и сама об этом подумала. Но нет. Пусть будет твой перевод - профессиональный. Остается, видишь ли, слабая надежда. Надежда на то, что я по-своему, по-шамански поняла все шиворот-навыворот. Я напишу. Напишу рядом на рисунке и свой перевод. Я многое дала бы за то, чтобы все это было просто моей ошибкой.

    -  Ну что же. - Павел молча сложил кубики «Джейтеста» в сумку - отдельно от янтарного короба - и стал не без труда устраивать Ларец в походной сумке. - Расходимся прямо отсюда или тебя подбросить до города? У меня машина на шоссе, тут недалеко.

    -  Нет. Лучше сейчас, - покачала головой Цинь. - Я хорошо ориентируюсь здесь. И до города доберусь, пожалуй, побыстрее тебя. А еще мне надо встретиться с Кайлом.

    Она повернулась и вышла из комнаты. Только на пороге повернулась и сделала тонкой рукой почти незаметный прощальный жест.

    * * *

    Трое сидели в придорожном круглосуточном кафе-автомате. Столик перед ними был завален горкой опустошенных одноразовых стаканчиков из-под кофе и обертками от бутербродов. У всех вид был основательно невыспавшийся.

    -  Если бы у меня был еще час свободного времени, я бы и сам точно вышел на Цинь, - мрачно заметил Том, с отвращением рассматривая остатки кофе на дне последнего стаканчика.

    -  Ты думаешь, что тогда дело бы повернулось иначе? Мне кажется, что уж скорее мы с нею как женщины поняли бы друг друга, - возразила Марика.

    -  Но уж вышло как вышло, - мрачно резюмировал Сухов. - Одного не хватает только - это чтобы опять она по пути передумала. Все-таки неприятно, когда не поймешь, от чего помрешь.

    -  Типун вам на язык, - вяло пожелала ему Марика.

    Павел повернулся к Тому:

    -  Коробочка, кажется, уже сделала свое дело. Будет лучше, если она снова вернется к декану Васецки. Хотя, думаю, к ней в ближайшее время проявят самый невообразимый интерес ваши коллеги, господин Роббинс.

    -  И коллеги полковника Стырного, - устало добавил Том. - Но так или иначе, лучше будет поместить «Джейтест» в место ненадежнее. Кто знает, на сколько таких вот тренировочных циклов он рассчитан?

    -  А пока первое, что я сделаю, после того как мисс Циньмэй разрешит нам заняться своими делами, это помещу вещь, - Павел кивнул на сумку с треклятой шкатулкой, - в университетский археологический запасник: его довольно хорошо охраняют, как это ни странно. В случае чего там его и найдут компетентные лица. - Он помолчал немного. Потом вздохнул: - Предлагаю пари: по-моему, все мы уже сообразили, что в общих чертах сказано в той, последней инструкции, которую прочитала Цинь. Давайте напишем свои гипотезы на этом вот листочке. - Он вырвал страницу из своего блокнота. - Только вот так, как это делаю я. Чтобы не видел никто другой. А потом загну листок вот так, чтобы следующий не прочитал, и передаю листок, скажем, вам, Марика. А вы - Тому. А потом, когда я зачитаю перевод истинной команды, вскроем этот... э-э... пакет. Это - почти то, что у студентов называется игрой в «балду».

    Невеселая игра едва успела закончиться, когда блок связи Сухова наконец зазуммерил. Павел спрятал многократно сложенный листок во внутренний карман куртки и поднес трубку к уху.

    -  Да, - подтвердил он. - Мы все в сборе. За исключением декана Васецки. Подтвердите, дамы и господа.

    Цинь терпеливо выслушала голос каждого из трех, потом распорядилась:

    -  Теперь на минуту выйдите из эфира все, кроме Павла.