Я плохо спал той ночью, почти уверенный в том, что тропический шторм, о котором говорил Фред, придет на день раньше и испортит экскурсию Майка, но во вторник на рассвете небо было безоблачным. Я спустился в гостиную и включил телевизор — как раз вовремя, чтобы попасть на прогноз погоды, выходящий без пятнадцати семь. Шторм по-прежнему ожидался, но во вторник его могли ощутить на себе лишь жители побережья Флориды и Джорджии. Мне оставалось лишь надеяться, что мистер Истербрук захватил с собой галоши.

— Рановато ты сегодня, — сказала миссис Шоплоу, высунув голову из кухни. — А я вот делаю болтунью с беконом. Угощайся.

— Что-то мне есть не хочется.

— Чушь. Твой организм все еще растет, Девин, и тебе нужно есть. Эрин рассказала мне о твоих сегодняшних планах, и, думаю, это отличная идея. Все пройдет гладко.

— Надеюсь, вы правы, — сказал я, но Фред в рабочей одежде не выходил у меня из головы. Фред, отпустивший меня пораньше. Фред, который готовил сюрприз.

Мы обо всем договорились за обедом накануне, и когда я подъехал на своей старой машине к большому зеленому особняку в половине девятого утра во вторник, Энни и Майк уже были готовы. И Майло тоже.

— Ты уверен, что никто не будет ругаться, если мы его возьмем? — спросил Майк в понедельник. — Я не хочу, чтобы у нас были неприятности.

— В Джойленд пускают служебных собак, — заверил я, — а Майло у нас будет служебной собакой. Да, Майло?

Майло склонил голову набок. Понятие «служебная собака» ему было явно незнакомо.

Сегодня на Майке были его огромные, неуклюжие скобы. Я дернулся было помочь ему сесть в фургон, но он отмахнулся и уселся сам.

Это потребовало больших усилий, и я уже думал, что он раскашляется, но все обошлось. Он чуть ли не подпрыгивал от возбуждения. Энни, невероятно длинноногая в джинсах «Ли Райдерс», вручила мне ключи от фургона.

— Поведете вы.

И, понизив голос, чтобы Майк не услышал:

— Я слишком волнуюсь.

Я тоже волновался. Я нахрапом втянул ее в это мероприятие. Майк мне помог, но взрослым-то был я. Если что-то пойдет не так, я и буду виноват. Молиться я никогда не умел, но, загружая в фургон костыли и коляску Майка, попросил небеса, чтобы все прошло нормально. Потом выехал со двора, повернул на Бич-Драйв и проехал мимо плаката «ПОДАРИТЕ СВОИМ ДЕТЯМ НЕЗАБЫВАЕМУЮ ПОЕЗДКУ В ДЖОЙЛЕНД!»

Энни сидела в пассажирском кресле, и я подумал, что никогда еще она не была так красива, как в это октябрьское утро, в своих линялых джинсах и тонком свитерке, с волосами, подвязанными пасмой голубой шерсти.

— Спасибо вам, Дев, — сказала она. — Надеюсь только, что мы поступаем правильно.

— Конечно, — сказал я с уверенностью в голосе, которой на самом деле не чувствовал.

Потому что теперь, когда дело было сделано, у меня появились сомнения.

Вывеска Джойленда светилась — это было первое, что я заметил.

А второе — что из динамиков лилась развеселая летняя музычка: парад хитов конца шестидесятых — начала семидесятых. Я собирался припарковаться на одном из мест, отведенных для инвалидов — они были всего футах в пятидесяти от входа — но не успел я к ним свернуть, как Фред Дин вышел из открытых ворот парка и поманил нас внутрь. Сегодня он был не просто в костюме, а в тройке, которую приберегал для редких визитов знаменитостей, достойных ВИП-тура. Костюм я видел и раньше, а вот черный шелковый цилиндр, какие бывают на дипломатах в старых кинохрониках, узрел впервые.

— Это что, нормально? — спросила Энни.