Наверное, так оно и было. Группа, напавшая на нас, могла быть воюющим или охотничьим отрядом, ушедшим за много миль от своего лагеря.

Мы видели антилоп, но бизоны больше не встречались. Несколько раз попадались волки, привлеченные запахом кровавых бизоньих шкур, которые мы несли. К тому времени, как солнце поднялось высоко, мы вышли на едва заметную звериную тропу, спускавшуюся с гор, и двинулись по ней.

Добравшись до небольшой плоской возвышенности, мы нашли впадину, где развели костер из сухих веток, не дающих дыма. И, расстелив на плоском, ровном месте шкуры бизонов, начали утомительную работу по выскабливанию их, очистке остатков мяса. Место, на котором мы работали, располагалось за поросшим кустарником утесом, поэтому увидеть нас было невозможно.

Нашему взору открывалась обширная страна, которую видели немногие белые люди и не так уж много индейцев, за исключением немногочисленных племен, живущих в этих краях. До нас доходили слухи, что индейцы живут и в горах, но так ли это на самом деле, никто не знал.

— Апачи! — заметил Кеокотаа. — Много племен! Все плохие!

— Все?

Он пожал плечами. Свой народ он считал Народом с большой буквы, а всех других именовал чужаками. К некоторым он относился терпимо, но большинство находил совершенно бесполезными людьми. Наш отец проявлял терпимость ко всем, и мы, мальчики, воспитывались в таком же духе, принимая всех людей такими, какие они есть, и не полагались ни на кого до тех пор, пока наши знакомые не доказывали, что на них можно положиться.

Мы усиленно потрудились, выскабливая шкуры, а потом сварили бизоньего мяса, поели и внимательно осмотрели равнины, окружавшие нас. Что нужно высматривать, мы знали. Движение заметить нетрудно, но индейцы обычно умеют скрываться и ходят совсем близко. Поэтому нас интересовали те места, где можно спрятаться.

Много раз, глядя прямо на равнину, мы краем глаза засекали какое-то движение — видели волка, койота, а один раз — огромного неуклюжего медведя. Он промелькнул в полумиле от нас.

Индейцы как сквозь землю провалились.

Потом я продолжал скоблить шкуры, а Кеокотаа спал. Расположившись лицом к равнине, я работал и держал в ноле зрения всю территорию, лежавшую передо мной, стараясь, чтобы мои движения, когда я поднимал голову и опускал ее, не были строго периодичными. Ведь часто человек в подобной ситуации поднимает и опускает голову через определенное время, и приближающийся враг может вычислить эти интервалы и вовремя затаиться.

Надо найти Ичакоми. Она где-то здесь, в горах. Я дал слово Ни'кване и не собирался отступать от своего обещания.

Как только я встречу ее и предупрежу о происках Капаты и о болезни Великого Солнца, мы сможем вернуться к своим делам.

К югу от нас виднелись одинаковые, как близнецы, уходящие в небо вершины, к северу тоже. Мы находились там, где Далекие Земли заканчивались стеной гор. Отсюда все реки текли в Миссисипи.

Иногда я переставал скоблить шкуры и просто смотрел на открывшуюся передо мной картину. Мысли мои возвращались к Стреляющему ручью. Существует ли он до сих пор? Наверняка снова туда пришли сенека или тускарора. Устоял ли наш маленький островок цивилизации — без нашего отца? И что с Брайаном и Ноэллой там, за океаном, в Англии, где они набираются ума в каком-то городе, среди других людей. Людей, которых я никогда не знал, в городе, который я никогда не видел.

Но многие ли видели то, что выпало видеть мне? Многие ли пересекали эти равнины, охотились на бизонов в прериях и прошли по неизведанным горам? Такова моя судьба, и я знал об этом с самого начала. Вот она, моя земля!

Другие придут сюда. О, обязательно придут! Будут и такие, как мой отец. Они не успокоятся, пока не обследуют все, что вокруг них. Они изучат эти земли, все опишут и документально зарегистрируют.