– Этого не так сложно добиться. Я и сейчас хочу быть с тобой.

– Вот видишь, как все просто. Значит, с этой минуты мы вместе. А теперь повернись, дорогая.

Дори повернулась на живот. «Молния» была мгновенно расстегнута, и прохладный воздух коснулся ее обнаженной спины.

– Господи, как красиво! – Филип не сводил с нее восхищенного взгляда.

– Я говорила тебе, что не умею играть в игры.

– Тогда мне придется тебя научить. Некоторые игры доставляют истинное удовольствие. Думаю, тебе понравится.

Губы Филипа коснулись ее обнаженной спины, и у нее перехватило дыхание.

– Не кажется ли тебе, что ты применяешь запрещенный прием?

– Но тебе ведь нравится. – Губы Филипа продолжали ласкать ее нежную кожу. – Скажи, что тебе нравится больше всего? – Он легонько укусил Дори.

– Ты обедал, не так ли? Я не рискую быть съеденной?

– Я не мог есть весь день. – Филип заговорил вдруг серьезно. – И не спал всю предыдущую ночь. Иногда мне кажется, что я никогда больше не смогу ни есть, ни спать без тебя. – Руки его продолжали гладить спину Дори. – Для меня все это очень серьезно.

Приподняв Дори, он перевернул ее на спину и снова уложил поверх багровой парчи.

– Так ты не будешь меня соблазнять? – тихо спросила она.

– Я стараюсь изо всех сил. – Взгляд его скользил по телу девушки, пока не остановился наконец на золотистых волосах внизу живота. – Ни с одной женщиной мне не было так трудно и так прекрасно. – Он потерся щекой о теплый бархат ее кожи. Дори невольно вздрогнула, и пальцы ее буквально впились в плечи Филипа. – Раньше я всегда играл в страсть. Мне отвечали столь же мастерской игрой. Но с тобой… Мне так хочется, чтобы тебе было хорошо, и я все время боюсь, что мне не удастся доставить тебе истинное удовольствие.

Сердце Дори бешено колотилось в груди, а внизу живота стало вдруг горячо.

– Для меня это тоже кое что значит, – прошептала Дори. – Филип! – вскрикнула она, когда он припал поцелуем к самому интимному месту.

– Ты такая сладкая, – шептал Филип, обнимая Дори. – Я готов целовать каждый сантиметр твоего тела.

Пальцы ее продолжали сжимать плечи Филипа, впиваясь в тонкий шелк белой рубашки. Язык Филипа снова коснулся самого чувствительного места, и Дори, вскрикнув, приподнялась ему навстречу.

– Нет ничего прекраснее твоих стонов. Он поцеловал руку Дори, продолжавшую сжимать его рубашку. Потом вдруг резко встал и рывком поднял ее на ноги. Не обращая внимания на смущение девушки, Филип потащил ее за собой в соседнюю комнату – в спальню наложниц.

– Филип, я не понимаю…

Они стояли перед огромным зеркалом, установленным вдоль одной из стен. Лампы были погашены, и свет проникал лишь из соседней комнаты. Дори изумленно смотрела на собственную обнаженную фигуру рядом с одетым Филипом.

– Я помню, как возбудила тебя в гримерной сцена перед зеркалом, – пояснил он. Руки его обвили ее талию, затем скользнули ниже, лаская живот. – Когда установили зеркало, я лежал в постели и представлял, как твоя прекрасная нагота отразится в нем. Знаешь, что со мной творилось от этих мыслей? – Наклонившись, Филип зашептал в самое ухо Дори: – Мне так хотелось ворваться к тебе, погрузить свою возбужденную плоть в твое мягкое лоно и остаться там навсегда. Я мучился каждую ночь. – Филип принялся расстегивать рубашку. Дори не могла отвести взгляд от желанного тела. Она подумала, как отличается картинка в холодном зеркале от того, что происходит между ними на самом деле.