В боковую стену забора была вделана скамейка. Рядом стояло большое дерево. Я вскочила на скамейку, оттолкнулась правой ногой, подпрыгнула и схватилась за нижнюю ветку, сильно ударившись о ствол.

За спиной снова послышались крики. Хлопнул второй выстрел. К этому времени я уже обхватила ствол руками. Пуля расщепила кору, войдя в узкое пространство между моими растопыренными пальцами. Мне снова повезло! Я полезла вверх. Кто-то попытался сдернуть меня с дерева, но я, отчаянно лягаясь, продолжала лезть в надежде перебраться со ствола на стену.

Мне это удалось. Я оказалась на узком парапете и глянула вниз. На меня смотрели ухмыляющиеся физиономии двоих преследователей. Они выбежали через ворота на улицу и теперь поджидали меня там. «Вот и попалась», – говорили их ухмылки.

Я понимала ход их рассуждений. Бежать мне некуда. Они стерегут меня внизу, а их дружки вот-вот настигнут меня сзади. Словом, идеальная западня, откуда уже не вырвешься. Так думали они.

И потому я сделала то, чего они меньше всего ожидали. Я прыгнула прямо на них.

Я не отличалась большим весом, но на ногах у меня были тяжелые сапоги, а в руках я сжимала меч. Добавьте к этому неожиданность маневра. Одному громиле я с лету пронзила голову насквозь. И сразу же, не вытаскивая меча из его окровавленной щеки, я что есть силы ударила каблуком сапога по горлу второго. Он рухнул на колени, зажимая шею. Его лицо быстро багровело. Я вырвала меч из щеки первого громилы и вонзила лезвие второму в грудь.

Сзади послышались крики. Двое оставшихся преследователей выбрались на стену. Я бросилась бежать, стараясь смешаться с толпой. Преследователи не отставали. Я расталкивала и распихивала людей, равнодушная к их проклятиям. Достигнув моста, я прижалась к его низкой стенке.

Тогда-то и раздался крик:

– Среди вас предательница! Предательница дела революции! Не дайте этой рыжеволосой сбежать!

– Хватайте ее! – подхватил второй мой преследователь. – Хватайте эту рыжеволосую суку!

– Предательница революции! – вопил первый.

– Она плюет на триколор! – вторил ему сообщник.

На мосту было шумно, и крики не сразу возымели действие. Но вскоре на меня уже оборачивались. Теперь люди замечали и мою дорогую (по их меркам) одежду, и мои волосы. Рыжие волосы.

– Она! – произнес кто-то рядом. – Точно, она. – И уже во все горло: – Мы нашли ее! Нашли предательницу!

Под мостом медленно проплывала баржа. Рогожа прикрывала грузы, сложенные на баке. Мне оставалось лишь молить Бога, чтобы они оказались достаточно мягкими и смогли погасить удар от прыжка с моста.

Потом меня уже не волновало, на какие грузы я приземлюсь, мягкие или жесткие. Главное – прыгнуть. В самый момент прыжка разъяренный защитник революции попытался меня схватить. Я все-таки прыгнула, но прыжок получился смазанным. Я размахивала руками и ногами, пытаясь изменить направление полета, однако это не помогло. Я сильно ударилась о борт с внешней стороны. Что-то хрустнуло. У меня перехватило дыхание.

Смутно я понимала: услышанный хруст означал, что у меня сломано одно или несколько ребер. Баржа поплыла дальше, а я погрузилась в чернильно-черную реку Сену.

Намокшая одежда делала и без того зябкую ночь еще холоднее. Когда наконец я добралась до хижины Жака и буквально вывалилась из седла, у меня стучали зубы. Но даже в этом жутком состоянии я думала только об одном: я подвела отца. Не оправдала его надежд.

Конечно, есть и различия, и главное среди них – она первой начала этот путь. Элизу первой начали обучать всему, что требовалось для… Чуть не написал: для «избранного» ею ордена.