– Вот уж радость для нас обеих, – говорит она, затем поворачивается и вылетает из комнаты.

Наверное, побежала к директору просить, чтобы ее переселили. Меня это полностью устраивает. А может, мы так займемся учебой, что будем редко пересекаться и нам даже видеться не придется. Только после того, как ее шаги в коридоре стихли, я поняла, что не представляю, кто она.

Глава 8

Согласно присланному мне расписанию, в четыре часа дня у меня «Чай». Сейчас три часа – пора переодеться в новую форму, которая висит в шкафу в пластиковом чехле. Юбка в клетку до колена, белая рубашка с короткими рукавами, свитер и жилетка. Я выбираю жилетку. На груди значок Грегорстоуна. Сейчас тепло, так что колготки не нужны, – надену лучше гольфы. И, наконец, простые белые туфли без каблука.

С задней стороны двери – зеркало, и я смотрю на себя. На новую Милли. Студентку Грегорстоуна.

На плечах лежат непримечательные кудрявые каштановые волосы. Карие глаза. Я натягиваю улыбку – появляются ямочки.

Все та же Милли. А место другое.

Вздохнув, я открываю дверь, выхожу в коридор и слышу, как кто то за углом кричит:

– Говорю тебе, Перри, она на этом этаже!

Голос точно принадлежит диснеевской принцессе – нежный, мелодичный, безупречный британский английский. Кажется, сейчас появится кто то средний между Золушкой и Спящей красавицей. А за ней, наверное, последуют лесные зверушки…

Появившаяся из за угла девушка и правда красивая, но она… просто великанша!

Ладно, я немного утрирую, но она точно выше, чем метр восемьдесят. Правда, на ней туфли на высоком каблуке. Она не похожа ни на Золушку, ни на Спящую красавицу, но она просто сногсшибательная. У нее длинные волосы и гладкая смуглая кожа.

Она опускает голову и смотрит на меня. В уголках ее красивых карих глаз появляются морщинки, когда она улыбается:

– Ой, привет! А я тебя даже не заметила!

Наверное, потому что мы с ней выглядим как белка и жираф, и я робко отмахиваюсь:

– Просто пытаюсь слиться с окружением.

– О, ты из Америки, – слышит она мой акцент и, кажется, приходит в восторг. Она восклицает, махнув кому то рукой:

– ЭЙ, ПЕРРИ, Я ТУТ НАТКНУЛАСЬ НА АМЕРИКАНКУ!

Это было громко – я вздрогнула.

За ней показался… нет, не представитель лесной фауны, а молодой человек, который, правда, чем то напоминал кролика. Так, наверное, нехорошо думать, но у него явно неправильный прикус, а еще он нервно подпрыгивает. Особенно это заметно на фоне девушки.

– Я Сакши, – представляется она и протягивает мне руку. Я пожимаю ее, радостная, что хоть кто то в этом месте ведет себя по человечески.

– Милли.

Она улыбается. Я замечаю кривой зуб. Фух, и в этой идеальной красотке есть что то неидеальное. Я уж начала думать, что сюда принимают только супермоделей, а меня взяли из жалости.

– Милли, – повторяет она, – как прелестно. Мне нравится.

Никогда не считала свое имя «прелестным», но непохоже, что она хочет меня задеть. Я продолжаю:

– Вообще то я Амелия, но меня никто так не называет.

Она показывает пальцем на парня позади себя:

– А это Перри. Хотя вообще то он Перегрин.

– Прекрати всем об этом рассказывать, – говорит он и наклоняется, чтобы тоже пожать мне руку. Он чуть ли не на голову ниже Сакши, у него ярко рыжие волосы, а веснушки покрывают молочно белую кожу всего лица.

– Значит, ты из Америки, – уточняет он и подходит ближе. На нем тоже жилетка с гербом Грегорстоуна, но она ему великовата.

– Ага, – говорю я, переминаясь с ноги на ногу, – из Техаса.