Затем она глубоко вздохнула. Если он думает, что она будет молить его и соглашаться на все, лишь бы он вывел ее отсюда, ну уж нет. Антуанетта привыкла полагаться на себя в трудных житейских ситуациях, ведь она была полновластной хозяйкой в своем поместье многие годы. Что касается данного случая, то пока не было никакого повода впадать в истерику. Медленно и осторожно она начала идти по лабиринту.

Поначалу было совсем не сложно. Но только поначалу. Все тропинки казались одинаковыми, а когда грабитель заводил ее внутрь, она не обратила внимания на направление движения. Антуанетта больше всего старалась сохранить свое достоинство.

Она упорно искала выход, прислушиваясь к внутреннему голосу. Но всякий раз, когда казалось, что выход из лабиринта вот здесь, за углом, она упиралась в тупик и вынуждена была возвращаться обратно. Положение ухудшалось тем, что зелень, выросшая на гребнях стен, местами смыкалась над ее головой в виде арки, заслоняя свет восходящей луны, и ей приходилось идти в тени и сырости.

Она оказалась как бы в другом мире: в мире эльфов и прочих сказочных созданий, которые, казалось, вот-вот должны были возникнуть перед ней и совсем сбить с толку. Хладнокровная Антуанетта, которая никогда не боялась сказочных персонажей, вдруг начала испуганно оглядываться назад и вздрагивать при каждом шорохе. Один или два раза ей послышался женский смех, которому вторил более тихий мужской, как будто в лабиринте, кроме нее, обитали привидения из прошлого.

— Добрый день! — позвала Антуанетта сначала тихо, затем, от отчаяния, громче.

Ответом была тишина.

— Помогите! — закричала она, но опять не получила ответа. Она даже пару раз окликнула Кумба, но конюх, должно быть, работал далеко от лабиринта. Ей вдруг так захотелось, чтобы кто-нибудь пришел к ней на помощь, но никто не торопился выполнить ее желание.

«Я пропала», — в отчаянии подумала она, поворачивая за очередной выступ стены.

Прямо напротив нее на старом пне сидел и улыбался с озорным видом грабитель, его светлые глаза, еще видимые в прорезях маски, блестели от удовольствия. Но теперь она знала, как он выглядит, и сознание, что ей известен его секрет, придало ей решимости, столь необходимой в таком безнадежном положении.

— Вам нужна помощь, Антуанетта? — елейным голосом спросил он.

— Вам же известно! Да, нужна! — отозвалась она.

— А как насчет моего предложения? Вы обдумали его? Каждый раз, когда я буду указывать вам правильное направление, вы будете расставаться с частью своего туалета. Согласны?

Она прищурилась. Губы его самодовольно улыбались. Ей захотелось отказаться от его помощи, но лабиринт уже пугал ее. В том, что он предлагал, таилось нечто волнующее и возбуждающее. Кроме того, возможно, ей удастся перехитрить его.

Она надеялась достигнуть знакомого места, откуда можно было бы выбраться из лабиринта самостоятельно, потеряв перед этим лишь несущественные части своего туалета; вот когда она посмеется над ним, и тогда не у нее, а у него будет глупый вид.

— Я согласна.

Он остался на том же месте, но его взгляд оценивающе скользнул по ее фигуре.

— Думаю, начнем с платья.

Антуанетта заколебалась. Кроме платья, на ней были нижние юбки и сорочка — одним словом, уйма нижнего белья. Если он полагал, что ее смутит отсутствие платья, то он заблуждался. Она быстро принялась расстегивать крючки.

Гейбриел с восхищением наблюдал за ее действиями.

Она стянула рукава, спустила платье ниже бедер и плавным движением выскользнула из него. Платье упало к ее ногам, она переступила через него, грациозно выпрямившись и ожидая от него дальнейших действий.

Гейбриел ухмыльнулся, подобрал трофей и подал ей руку. Она медленно вложила ладонь в его руку, а он мягко потянул ее вперед так, чтобы она стояла чуть впереди него.