— Жаклин, милая, — обратилась к ней Ада, — это детектив Аксель Грин, он руководит расследованием. Он обязательно выяснит, что случилось с твоей мамой.

Грин бросил на стажерку гневный взгляд. Первое дело. Первые косяки. Никогда не обещай родственникам то, за что не можешь поручиться. Не обещай найти убийцу, установить правду, отомстить. Не говори фраз «он понесет заслуженное наказание», «я найду его». И уж точно не обещай за коллегу. Но это Адарель он выговорит потом.

Девчонка вскинула взгляд. Пронзительно-синий. По спине пробежали мурашки, но Аксель даже не улыбнулся. Он вежливо кивнул девочке и жестом показал, что она может сесть.

— Ты хочешь чай или кофе? Или что-нибудь перекусить? — по-французски спросил детектив, вызвав недоумение у Розенберг. Грин знал несколько языков, пришлось выучить в армии, но здесь не распространялся об этом.

— Хочу, — буркнула Жаклин. — Крепкий зеленый чай с молоком сможете найти, офицер?

У нее был такой мягкий выговор, будто росла девочка не в Марселе, а на севере. Парижский акцент без примеси средиземноморских оттенков. В Марселе говорили на смеси французского и каталонского, хлестко и горячо. Париж всегда был более размеренным.

— Найду, — улыбнулась Ада. Красивая улыбка. — Вам что-нибудь принести, детектив?

— Кофе, если можно. Спасибо.

Ада удалилась, оставив их наедине.

— Если что, я читала Гранже, — с ходу заявила Жаклин. — И знаю все ваши полицейские штучки.

— Просвети меня.

— Ну… — Она высвободила руку с длинными музыкальными пальцами почти такой же формы, как у него самого, но тоньше и миниатюрнее, с лукавым видом посмотрела ему в лицо, ни капли не тушуясь, и принялась загибать пальцы. — Вы скажете, что убийца близок к ней, потому что то, что он с ней сделал, слишком интимно. Потом предположите, что раз за ней так поухаживали, значит, ее любили. Я зальюсь слезами, потому что слушать такое о собственной матери, даже если она была последней стервой, не самое приятное испытание в четырнадцать. Мои слезы вам не понравятся, вы решите, что надо как-то утешить или, — она прищурилась, буквально вгрызаясь взглядом в его лицо, — напротив, сохраните вот такой же отчужденный вид, как сейчас. Это меня успокоит. Потом вы скажете, что я должна хорошо подумать и вспомнить, с кем общалась мать, не вела ли она себя странно в последнее время, может, кто-то ее расстроил, может, кто-то ей угрожал. Ну и дальше в том же духе. Получив на все вопросы ответ «нет», вы дадите свою визитку и попросите позвонить. А потом подумаете и попросите не уезжать из города.

— Туше. — наконец улыбнулся он, почему-то очарованный этой речью. — И что, на все вопросы действительно ответ будет «нет»?

Жаклин вдруг рассмеялась. Как-то зло и обреченно и вместе с тем весело. Это противоречие Грина насторожило, но ухватиться за него детектив не смог. Пока еще мало информации.

— Ну… — Девчонка положила руки на столешницу, а потом резко подняла их, стянула наушники с шеи и бросила на стол. Посмотрела на них так, будто те превратились в змею. Задумалась. — Если серьезно, моя мама была очень сложным человеком. И ее окружали сложные люди. Много-много людей. Вам надо поговорить с ее помощником, Готье. Милый парень! Он проводил с ней больше времени, чем я.

Грину совсем не понравилось, как она сказала о Карно. Совсем. Настолько, что захотелось притащить этого типа в участок и хорошенько потрясти. При мысли о том, что тридцатилетний мужик может быть небезразличен четырнадцатилетней девочке, его бросило в жар, но детектив привычно сдержался.