— Ну не будет же он убивать лаборанта из фирмы, которая делает плохой шампунь от выпадения волос? — рассмеялась Ада.

— Будет, — помрачнел Тресс. — Последний год очень много случаев смерти от синтетического наркотика «луна». Один из побочных эффектов — облысение. Чаще всего гибнут подростки, от четырнадцати и старше. Привыкание с одной дозы. Наркотик заполонил Треверберг. Вы в своем убойном об этом знать не можете.

Говард медленно перевел взгляд с Ады на начальника, а Адарель обхватила себя руками. Ей стало горько. Тему наркотиков она не любила, почти боялась ее, как будто соприкосновение с подобной грязью могло запачкать и ее. Или вспомнила о том, как последние месяцы жизни матери скрашивали именно наркотики. И как она сама попробовала морфий, а потом долго и тяжело истязала себя в туалете, наказывая за слабость.

Но что она могла? Что она могла сделать, когда самый близкий человек вопил от боли и угасал, а отца не было рядом? Никого не было рядом.

— Значит, новая жертва окажется каким-то образом связана с наркотиками.

— И она двулична, — проговорила Ада. — Вот что их объединяет. Анна Перо — нимфоманка, оторва и психотерапевт. Мелисса — шлюшка и социальный работник. Третья жертва будет связана с наркотиками и иметь другую сторону жизни.

— Учитель, который подсаживает детей, — предположил Говард.

— Или коп, который покрывает барыг, — кивнула ему Ада.

— Или представитель власти, который наживается на детских смертях, — выдохнул Тресс. — Вариантов слишком много. Его подсказки слишком размыты, чтобы идти по ним.

— Но они хотя бы есть, — кивнула Ада. — Надо рассказать Грину и доктору Карлину про то, о чем мы сейчас говорили.

Говард кивнул.

— А завтра посмотрим в глаза сиятельным господам и попробуем определить, кто из них может носить маску, — с таинственной улыбкой произнес он и встал.

Глава восьмая

НАСТОЯЩЕЕ. МАРК

Судебная психиатрическая клиника Аурелии Баррон

Видеть Энн Лирну прикованной к инвалидному креслу было примерно так же странно и жутко, как осознавать, что ты пережил своего сына и некогда привычный мир раскололся. Ее спокойный зеленый взгляд профайлера не тронул, тронул, скорее, сам факт неправильности реальности, ее дикости, отчаянной, невыносимо вывернутой в угоду чей-то дурацкой логике или же юмору, недоступному простым смертным.

Энн (или Эдола?) смотрела на него с вежливым любопытством. Как еще она на него могла смотреть? Ничего не зная о нем, не подозревая, кто он и зачем пришел. Аурелия представила его коллегой и почти не слукавила. Сказала пациентке, что нужно независимое мнение, что нужен кто-то, кто с ней просто поговорит.

Лирна шла на контакт легко. И теперь изучала его с тем детским любопытством, которое просто не может испытывать человек в тридцать. С некоторым трудом Карлин вспомнил теоретические выкладки и некоторые случаи, с которыми он сталкивался, когда психическое развитие человека «стопорилось» на определенном этапе психосексуального развития. И далее годы шли, а психика не развивалась. Сейчас ощущение было такое же. Как будто эта девушка замерла. Взгляд ее был молодым, юным, неопытным, взглядом подростка. А лицо — взрослой женщины, которой перемахнуло за тридцать.

— Ваш добрый друг-коллега носит маски, — внезапно заявила Энн.